Карта русского неба - [42]

У Тишки, кстати, есть своя романтичная легенда жизни. Несмотря "выблядочное" происхождение (бросила малолетка-мать, теперь она спилась и сгинула), Тихон Переверзев несет благородные черты лица и весьма статен. Поговаривают, малолетка дала проезжему музыканту с именем. Его часто по зомбоящику показывают - он такой же кучерявый блондин. С другой стороны, Тишка "косит" под вероятного предка-музыканта, поддерживая персональный миф. Волосы он, кстати, тайком завивает, в натуре они прямые и жидкие...

В маленьком населенном пункте невозможно длительное время что-либо скрывать, как говорится, от широкой общественности. У бараков слишком тонкие стены. Фантазия - страшное явление, особенно ужасным оружием такова становится в устах верующих старух. А рогатые муженьки по своему обыкновению об измене узнают в последнюю очередь. Нюанс: Платон и Тина не венчаны, а посему с позиции Церкви их брак - всего лишь греховное сожительство.

Едва было донесено, "разбор полетов" отец Артемий откладывать не стал - раковую опухоль на душе будущего священнослужителя необходимо удалять немедленно, даже если процесс болезненен. Словесная (и не только) перепалка вышла неприятной для обоих (кто бы ожидал иного...), но иных вариантов не было. Юноша, как говорится в определенной среде, "пошел по беспределу". Видимо, взорвалась "генетическая бомба", заложенная горе-родителями. Кончилась ссора тем, что Тихон пулей выскочил из Артемьева домишки – и пропал.

В первую руку Артемий помолился о спасении души своего чада. Что за полтора года не удалось воспитать истинного христианина - вина монаха и его грех. Взяв на себя ответственность за душу морально нестойкого человечка, инок изначально осознавал: предстоит брань, это будет сражение с силами тьмы. И, получается, священник одержал поражение. Это не оговорка: именно одержал поражение. Думая, что все идет как надо, Артемий упустил свое духовное чадо.

Наверняка духовник наложит епитимью. И это к лучшему. Но так же с большой долей вероятности епархия снимет с прихода, переведет монастырь, скорее всего, отдаленный. И это тоже хорошо. Артемий еще помолился о спасении души рабы Божией Татианы…

 

…Отправил Панин жену погостить на малую родину. Даже официально оформил ей командировку - с выдачей аванса. В командировочном удостоверении задание было прописано так: "За обменом опытом по реализации социальных проектов". В конце концов, он прекрасно понимал: девчонка морально устала от всей этой депрессухи. Тина и сама не знала, хочет ли она домой. С одной стороны, посмотреть милые сердцу места детства хочется. С другой... мать, бывает, уходит в запой, брат недавно откинулся с зоны (сидел за кражу) и неизвестно какой он теперь.

 Что такое "кукушка": обшарпанный плацкартный вагонишко, прицепленный к старенькому дизельному толкачу. И так вышло, что Тина и Артемий оказались в этом пышущем перегаром пространстве вместе. Провожая супружницу, Панин старался не смотреть в сторону Артемия, которого окружали вредные старухи, глядевшие на Панина со злобою, на Платошиху же – с презрением.

На прощание в качестве напутствия Платон произнес:

- Вот и все, солнышко мое?

- Ты о чем? - Спросила Тина.

- Кончился очередной этап жизни.

- Хороший ты, Платоша... - Нежно произнесла супруга и поцеловала его в губы.

- Я знаю. - Ответил Платон, облизываясь. - Я тебя люблю. Возвращайся скорее.

- Конечно...

Сидело в вагоне человек пятнадцать, каждый в своем купе-загончике. Трое мужиков, едущих на отхожий промысел, затеяли пир.

Первой решилась подсесть к Артемию она.

- Батюшка, благословите... пожалуйста.

- Благословения не просят. Не священник благословляет - Господь. - Артемий перекрестил Тину, произнеся: - Во имя Отца, Сына и Святаго Духа... Аминь!

Тина пыталась перехватить руку, но монах отвел ее, сделав неловкое, резкое движение. И сам зарделся. Посидели молча, глядя в заляпанное окно. Мелькал грустный лес. Изредка мимо проходили пассажиры. Специально заглядывают, с-скоты, подумала Тина.

- Вы не знаете, где Тихон? - Внезапно спросил он.

- А почему я должна знать?

- Да... верно. Значит, не знаете...

- А вот скажите... - Так же резко спросила она. - Вы Богу... верите?

- Риторический вопрос. Продолжайте.

- Зачем вы так... с Платоном?

Артемий все так же смотрел в окно:

- А как?

- Да гнобите.

- Мне это слово не вполне знакомо.

- Уничижаете. Презираете. Злитесь.

- Татьяна... А как вы сама относитесь к своему мужу? Вы себе дали ответ на свой же вопрос?

На Тину накатила досада:

- Это наши отношения, и я вам не подотчетна. Тем более что я вам задала вопрос первая. 

- Хорошо. Вы меня так же спросили о Боге. Отвечу. В вашей семье большие проблемы. И все потому, что, может быть, как вы выразились, и верите Богу, но живете без Него. И вакуум заполнили совсем иные силы. Я знаю, что Платон хороший человек, но... - Артемий запнулся.

- Ну так, договаривайте же.

- Платон несчастен. И таковым его сделали вы. Это мое мнение, хотя, я могу и ошибаться.

- Но разве... - Тина побоялась произнести резкость.

- Говорите, говорите, Татьяна.

- М-м-м... ладно. Разве ваш Бог только что меня не благословил?