Карсон Венерианский - [5]

— Они ни с кем не обращаются хорошо, кроме себя самих. Им всегда достается все самое лучшее, — обиженно сказал он.

— Но они не убьют ее? — спросил я. — Как ты думаешь, не убьют?

Он пожал плечами.

— Могут. У них отвратительные характеры, никакого терпения. Если рабыня ошибется, ее наверняка побьют. И очень часто их бьют до смерти.

— Тебе очень нравится Бунд? — спросил я.

— Нравится ли мне Бунд? Кто когда-нибудь слышал о том, чтобы мужчине нравилась женщина?! Я ее ненавижу. Я их всех ненавижу. Но что я могу поделать? Я хочу жить. Если я отправлюсь в другие земли, меня убьют. Если я останусь здесь и постараюсь вести себя так, чтобы Бунд была довольна, меня будут кормить и защищать, и у меня будет место, где можно спать. Здесь у нас, мужчин, есть свои маленькие радости. Мы можем сесть в кружок и разговаривать, пока делаем сандалии и набедренные повязки. Иногда мы играем — я хочу сказать, когда женщины уходят на охоту или в набег. Это лучше, чем быть мертвым, согласись.

— Я попал в беду, Льюла. Скажи, не сможешь ли ты мне помочь? Ведь мужчины должны держаться вместе и помогать друг другу.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал? — спросило он.

— Чтобы ты привел меня в деревню Хоутомай.

Он посмотрел на меня с подозрением и замер в нерешительности.

— Не забывай, что я спас тебе жизнь, — напомнил я.

— Это правда, — сказал он. — Я действительно твой должник и должен тебе помочь хотя бы из благодарности. Но зачем ты хочешь попасть в Хоутомай?

— Я хочу посмотреть, нет ли там моей подруги. Ее украли сегодня утром какие-то женщины-воительницы.

— Ну так зачем тебе ее возвращать? Я бы хотел, чтобы кто-нибудь украл Бунд.

— Ты этого не поймешь, Льюла, — сказал я, — но я на самом деле хочу ее вернуть. Ты мне поможешь?

— Я могу довести тебя до входа в Узкий Каньон, — сказал он, — но я не могу отвести тебя в деревню. Они убьют нас обоих. Они в любом случае убьют тебя, когда ты туда доберешься. Если бы у тебя были черные волосы, на тебя могли бы не обратить внимания, но эти твои странные светлые волосы тотчас выдадут тебя. Если бы у тебя были черные волосы, ты мог бы пробраться в деревню, когда стемнеет, и спрятаться в одной из мужских пещер. Таким образом ты бы мог долго оставаться незамеченным; даже если бы какая-то из женщин тебя увидела, она бы не узнала, что ты чужой. Они не обращают особого внимания на мужчин, которые им не принадлежат.

— А мужчины не выдали бы меня?

— Нет. Они бы решили, что это здорово — обмануть женщин. Если бы тебя обнаружили, мы бы сказали, что ты нас тоже обманул. Эх, если бы только у тебя были черные волосы!

Я бы тоже хотел, чтобы у меня были черные волосы, если это могло помочь мне попасть в деревню Хоутомай. Вдруг у меня родилась идея.

— Льюла, — спросил я, кивая в сторону корабля, — ты когда-нибудь видел анотар?

Он покачал головой.

— Никогда.

— Хочешь посмотреть на него поближе?

Он сказал, что хочет. Я взобрался в открытую кабину, приглашая его следовать за мной. Когда он уселся рядом со мной, я закрепил на нем ремень безопасности, чтобы продемонстрировать его, поясняя его назначение.

— Ты хочешь совершить прогулку? — спросил я.

— По воздуху? Помилуй, не хочу.

— Ну тогда по земле.

— Недалеко по земле?

— Да, — пообещал я. — Недалеко по земле.

Я не лгал ему. Я проехался по кругу, пока мы не развернулись по ветру. Тогда я взял разгон.

— Не так быстро! — закричал он и попытался выпрыгнуть, но не знал, как отцепить ремень безопасности. Он был так занят, возясь с ремнем, что несколько секунд не смотрел вокруг. Когда он взглянул, мы были в сотне футов от земли и быстро поднимались. Он бросил один взгляд, заверещал и закрыл глаза.

— Ты мне солгал! — крикнул он. — Ты сказал, что мы поедем недалеко и по земле.

— Мы и проехали по земле недалеко, — сказал я. — Я же не обещал, что не стану подыматься в возхдух.

Признаюсь, это был дешевый трюк. Но ставкой в игре для меня было нечто большее, чем моя жизнь, и я знал, что этот человек находится в безопасности.

— Тебе нечего бояться, — заверил я его. — Это ничуть не опасно. Я пролетел так миллионы клукоб. Открой глаза и посмотри вокруг. Через минуту-другую ты привыкнешь, и тебе понравится.

Он последовал моему совету, и хотя поначалу вздрагивал и хватал ртом воздух, скоро заинтересовался и стал вытягивать шею во все стороны, высматривая знакомые ориентиры на местности.

— Ты здесь в большей безопасности, чем на земле, — сказал я ему. — Здесь до тебя не доверутся ни женщины, ни сарбаны.

— Это правда, — признал он.

— И ты можешь гордиться, Льюла.

— Чем? — удивился он.

— Насколько мне известно, ты — третье человеческое сушщество на Амтор, которое летало по воздуху, если не считать кланган. А их я за человеческие существа не считаю.

— Да, они не люди. Они птицы, которые умеют говорить. Куда мы летим?

— Мы уже прилетели. Я спускаюсь.

Я совершал круги над равниной, где я убил добычу перед тем, как Дуари украли. Пара зверей объедали тушу, но они испугались и убежали, когда корабль опустился рядом с ними для посадки. Я выпрыгнул, срезал несколько полос жира с туши, забросил их в кабину, забрался в нее сам и взлетел. К этому времени Льюла был заядлым аэронавтом, я бы даже сказал, фанатичным поклонником воздухоплавания, и если бы не ремень безопасности, он бы вывалился наружу в своих восторженных попытках рассмотреть все со всех сторон одновременно. Вдруг он понял, что мы летим не в направлении Хоутомай.