Карсон Венерианский - [23]

Я почти уже было решился выбраться обратно из города и вернуться к кораблю, полететь в Санару и выложить все дело Таману, которому я доверял. Но мое иногда доходящее до глупости чувство долга выбило эту мысль у меня из головы. Нет, я пойду и выполню приказ — таков мой долг солдата.

Я продолжал идти вдоль по авеню. Магазины становились все богаче, одежда и украшения прохожих все роскошнее. Ганторы в великолепной сбруе несли своих пассажиров туда и сюда, иногда останавливаясь перед магазинами, куда хозяин или хозяйка входили сделать покупку. Перед одним ярко освещенным зданием ждали сразу двадцать или тридцать огромных ганторов. Подойдя к зданию, я заглянул внутрь. Это был ресторан. Вид ярких огней, смеющихся людей и хорошей еды привлек меня. Скудная еда, которую принес мне Хорджан, только раздразнила мой аппетит. Я вошел в ресторан и только тогда обнаружил, что он набит до отказа, как как бочонок сельди. Минуту я стоял у входа, осматриваясь в поисках свободного места, и уже собирался повернуться и выйти, когда ко мне подошел слуга и спросил меня, желаю ли я отобедать. Я сказал ему, что желаю, и он отвел меня к столику на две персоны, за которым уже сидела женщина.

— Садитесь, — сказал он.

Я был в легком замешательстве.

— Но этот стол занят, — сказал я.

— Все в порядке, — сказала женщина. — Прошу вас, садитесь.

Мне ничего не оставалось делать, как поблагодарить ее и занять свободное место.

— Это очень любезно с вашей стороны, — сказал я.

— Не стоит благодарности, — ответила она.

— Я понятия не имел, что слуга отведет меня к столу, который уже занят. С его стороны это было очень самонадеянно.

Она улыбнулась. Это была прелестная улыбка. Женщина была хороша собой и, как все цивилизованные женщины Амтор, которых я видел, казалась молодой. Ей могло быть и семнадцать лет, и семьсот. Такое действие оказывает сыворотка долгожительства.

— Не так самонадеянно, как может показаться, — ответила она. — По крайней мере не со стороны слуги. Это я велела ему привести вас.

Должно быть, мое удивление отразилось на лице.

— О, конечно, благодарю, вы проявили ко мне внимание, — единственный набор банальностей, который я смог пробормотать.

— Я увидела, как вы осматриваетесь в поисках свободного места, — продолждала она. — За моим столом одно место было свободно. Я была одна… и вообще одинока. Вы ведь не возражаете?

— Я в восторге. Вы не единственный человек в Амлоте, который чувствует себя одиноко. Вы уже заказали что-нибудь?

— Нет. Здесь ужасное обслуживание. У них вечно не хватает слуг. Зато еда лучшая в городе. Но вы, конечно, не раз обедали здесь — все здесь обедают.

Я не знал, какую линию поведения избрать. Возможно, лучше будет сразу признаться, что я здесь чужой, чем выдавать себя за жителя Амлота и впоследствии разоблачить себя какой-нибудь очевидной ошибкой. Я был уверен, что непременно сделаю ошибку в беседе с человеком, который хорошо знает Амлот и обычаи его жителей. Я видел, что женщина внимательно наблюдает за мной. Возможно, более правильным словом будет инвентаризация — она словно составляла перечень моих отличий — другая одежда, другие ремни, глаза… Я несколько раз ловил озадаченный взгляд, который она бросала на мои глаза. Я решился признаться, что я в городе чужой, и в этот момент наше внимание было привлечено небольшим движением в зале. Отряд Гвардии Зани опрашивал людей за одним из столов. Их манера поведения была назойливой и угрожающей. Они вели себя как компания гангстеров.

— Что там происходит? — спросил я мою сотрапезницу.

— Вы не знаете?

— Это одна из очень многих вещей, которых я не знаю, — признался я.

— Про Амлот, — закончила она мою мысль вместо меня. — Они ищут предателей и Аторианцев. Это происходит в Амлоте постоянно в наши дни. Стиранно, что вы никогда этого не замечали. Вот они уже идут сюда.

Так оно и было. Они направлялись прямиком к нашему столу через весь зал. И их главный не отрывал глаз от меня. В тот момент я решил, что он разыскивает именно меня. Позже я узнал, что это их обычная манера — осматривать общественные места, выбирая и проверяя несколько человек. Это делалось больше для морального воздействия на граждан, чем для чего-либо другого. Разумеется, они производят аресты, но это скорее делается по капризу главного в отряде, если только жертва не была указана доносчиком.

Главный протолкался прямо к нашему столику и приблизился ко мне чуть ли не нос к носу.

— Кто ты такой? — потребовал ответа он. — Доложи о себе.

— Это мой друг, — сказала женщина. — Он в порядке, кордоган.

Мужчина посмотрел на нее и увял.

— Конечно, Тоганья, — воскликнул он извиняющимся тоном. Затем он собрал своих людей и вывел прочь из ресторана.

— Кажется, кроме счастья быть в вашем обществе, для меня и по другим причинам оказалось большой удачей, что это был единственный свободный стул во всем ресторане. Хотя мне на самом деле нечего бояться. Просто все это непривычно и смущеает меня, ведь я чужой в вашем городе.

— Так я угадала? Вы чужестранец?

— Да, Тоганья. Я как раз собирался вам об этом сказать, когда этот кордоган на меня набросился.

— Но у вас есть удостоверяющие личность бумаги?