Карпатские орлы - [55]

На лесной тропе с немецкими автоматчиками столкнулась и наша полковая батарея. Произошло это на марше, когда она перемещалась с прежних огневых позиций из-под Бачкова на Безымянную высоту. Вел ее командир взвода управления Рыбин. Он сказал лейтенанту Оничко, что ему надо до прихода батареи проскочить на высоту и «все там, на новом месте, с Румянцевым обмозговать». Рыбин ушел вперед, взял с собой бойца Умурзакова. Чтобы сократить путь, они свернули с лесной дороги влево и пошли в направлении высоты через лес, без дороги.

Батарея, вытянувшись в колонну, приближалась к тому месту, где дорога резко поворачивает вправо и подходит вплотную к горной речке. Здесь, между речкой и возвышенностью с хаотическим нагромождением камней, дорога ныряла в узкое дефиле, и Оничко забеспокоился, послал вперед дозор в составе Спесивцева и Кочегина. Санинструктор Ольга Рябичко тоже попросилась в дозор: «Не ровен час, санинструктор понадобится». Оничко разрешил.

Спесивцев первым заметил немцев. Он успел выстрелить. Гитлеровцы ответили яростной стрельбой. Часть из них пыталась обойти наших дозорных, чтобы прижать их к реке и отрезать пути отхода к батарее. Артиллеристы, распластавшись на земле, отстреливались, не сомневаясь, что батарея услышит стрельбу и вот-вот подойдет к ним на помощь.

Заметив приближающуюся батарею, вражеские автоматчики разделились: одна группа человек в двадцать перекрыла дорогу между нашим дозором и батареей и открыла по батарее стрельбу, другая, до десятка гитлеровцев, где перебежками, а где и ползком, начала сближаться со Спесивцевым, Кочегиным и Рябичко, пытаясь взять их в плен.

Рыбин, заслышав перестрелку, со всех ног бросился назад к батарее. Первая группа немцев, сбитая с дороги, отстреливаясь, уходила в лес. Артиллеристы их преследовали.

Хуже было у Спесивцева. Гитлеровцы наседали, несколько человек ползли к Ольге Рябичко. «Пропадет», — мелькнуло в голове Спесивцева. «Стреляй их, гадов, нс бойся, — крикнул он Ольге, — я помогу!» И, поднявшись с земли, взмахнул гранатой. Вслед за выстрелом Рябичко, почти слившись с ним, раздался взрыв гранаты Спесивцева.

Спесивцев тут же был прошит автоматной очередью и рухнул на землю.

Всего этого Рябичко не видела. Она с ожесточением стреляла по уцелевшим гитлеровцам, пустившимся в бегство. Когда все стихло, Ольга поднялась с земли и стала осматриваться вокруг. В 50 метрах от нее лежал Спесивцев. Еще не понимая, что с ним произошло, Ольга подошла к нему, негромко сказала:

— Спасибо, Вася, помог, а то бы мне не уцелеть.

Кочегин сказал:

— Ну вот, Вася, и все… Кончилась для тебя война.

Ольга, онемев, смотрела на Спесивцева, заплакала.

Подошла батарея. Молча постояли над телом погибшего товарища. Парторг батареи Оничко сказал несколько прощальных слов. Отсалютовали выстрелами из автоматов и карабинов…

Когда ездовой положил на повозку тело Спесивцева и тронулся к Бачкову, Рыбин сказал ему вслед:

— Напиши на могиле: «Ефрейтор Василий Петрович Спесивцев. Отважный воин. Погиб, спасая товарищей». Непременно! Слышишь?

Ездовой не ответил. И тогда Ольга Рябичко, забеспокоившись, крикнула еще раз:

— Непременно! Слышишь?

— Все будет сделано, — уже издалека ответил ездовой.

— Ну, братцы, а нам надо жить и воевать, — сказал командир орудия Иван Коба. — Взяли!

И батарейцы взялись за пушку и вытолкнули ее на пригорок.

Пушки пришлось тянуть на высоту на руках. Лошадей гитлеровцы все же сумели перебить. На полпути батарею встретил Румянцев. Он привел саперную роту во главе с ее командиром Ильичевым. Артиллеристы повеселели — подмога пришлась кстати. Через час пушки стояли на новых огневых позициях на Безымянной высоте.

С некоторых пор нас особенно стали беспокоить вражеские самоходные установки, курсировавшие по лесной рокадной дороге. Дорога эта шла от развалин древнего замка к Даргову. Пришлось проучить фашистов. Выделили орудие И. Кобы из полковой батареи и роту автоматчиков старшего лейтенанта Христенко. При поддержке орудия Кобы они встретили самоходки яростным огнем. Те отступили и больше не появлялись. Бойцы Христенко захватили в этом бою большой немецкий обоз. Лучших лошадей Шульга передал артиллеристам.

Но вот начались контратаки против нас и на Безымянной. 76-мм пушку, расчетом которой командовал сержант Иван Гаврилович Коба, поставили на прямую наводку во 2-й стрелковой роте Балова. Левее орудия Кобы стоял станковый пулемет роты капитана Д. Д. Жабского. Здесь высота делала изгиб: вправо она простиралась на запад, влево — на север; там, где скат высоты круто падал к дороге, идущей от замка к Даргову, командир пулемета Осипенко оборудовал свою огневую позицию. Балов только что прошел по переднему краю ротного района обороны и присел возле Осипенко. Подошел старшина роты с термосом, стали завтракать.

— Умаялся, давай и я позавтракаю, — сказал Балов и стал есть картошку с мясными консервами.

Потом он пошел к артиллеристам, но в дороге попал под обстрел противника. Его контузило, он потерял сознание. В это же время на огневую точку Осипенко полезли немцы, началась вражеская атака. Сначала гитлеровцы шли в полный рост, но, попав под ружейно-пулеметный огонь, отхлынули, оставив убитых и раненых. Пулемет Осипенко прошивал все пространство перед собой смертоносными строчками. Вражеская артиллерия обрушилась на пулемет и заставила его на какой-то момент замолчать. Воспользовавшись этим, фашисты начали обходить Осипенко справа и слева, подошли вплотную к его окопу. Пулемет Осипенко вновь заработал, фашисты залегли. В Осипенко полетели гранаты. Одна из них, с длинной деревянной ручкой, упала совсем близко. Пулеметчик успел схватить ее и швырнуть в гитлеровцев, а потом прижался к пулемету и, уже не укрываясь в окопе, со всей яростью, какая только возможна, в упор принялся расстреливать снующих в кустарнике вражеских солдат. Несколько человек все же справа обошли пулеметчика и прорвались через окоп в тыл, в глубину нашей обороны. Осипенко повернул пулемет почти на 180 градусов, чтобы обстрелять их.