Каро-Кари - [14]

Не всегда это делалось с охотой, нередко свои посольские обязанности сотрудники спецслужбы выполняли условно, уделяя основное внимание разведработе. Имелись, конечно, исключения. Некоторые «ближние» становились почти полноценными мидовцами, что, понятно, диктовалось интересами дела. К этой категории, между прочим, принадлежал и Ксан, освоившийся в центральном аппарате внешнеполитического ведомства и в загранучреждениях. Ему приходилось заниматься вопросам широкого профиля, от разоружения и ядерного нераспространения до терроризма – контакты с зарубежными коллегами подразумевали хорошее знание мидовской «кухни». Но полностью влезть в мидовскую шкуру у представителей «конторы» никогда не получалось. Они могли провести чужих, а свои их всегда вычисляли и соблюдали дистанцию.

В случае чего резидентура могла прибегнуть к собственным рычагам давления на посла. Обычно она располагала более детальной и важной информацией о стране пребывания, нежели мидовская служба, и при желании могла делиться ею или держать при себе. Если резидент хотел «свалить» посла, он старался показать центру, что его служба добывает по-настоящему ценные сведения, а мидовцы «гонят туфту».

Но, по большому счету, пикировки и разборки между службами были утомительны, даже изнурительны, внося напряженность в работу всего коллектива. Поэтому Старых, относившийся к числу тех резидентов, которые считали, что худой мир лучше доброй ссоры, старался избегать конфликтов и сглаживать возникавшие шероховатости. Он не хотел, чтобы его сотрудники давали повод для возникновения острых ситуаций. Именно это, по мнению Алексея Семеновича, делал Ксан, бросая вызов Талдашеву. Бахыт Бахытович принадлежал к семейству «ближних», но, являясь одновременно помощником посла во вопросам безопасности, успешно апеллировал к главе миссии. В общем, резидент встретил Ксана хмуро и недоброжелательно.

Кабинет был узким, как пенал. Письменный стол и шкафы занимали почти все пространство. Скорее, это был кабинетик, а не кабинет. Не сравнить с офисами резидентов ЦРУ или МИ-6. Старых там не бывал, но не сомневался в их повышенной комфортности.

Ксан протиснулся между столом для заседаний и книжным шкафом, опустился на приставной стул напротив шефа и поздоровался. Ответного приветствия не услышал, вместо этого Алексей Семенович спросил, резко и отрывисто:

– Чем сегодня занимаешься?

– Тем же, что и вчера, – Ксан позволил себе подерзить, все равно грозы не миновать. – Ядерка[8], терситуация[9], ну, теперь Ваха Хисратулов добавился.

– А разгребание дерьма? По-моему, ты на это время тратишь и меня заставляешь.

Старых говорил негромко, монотонно, но он был зол, и Ксан это сразу понял.

– Я тебя предупреждал – оставь Бахыта в покое. Его не изменить и не заменить, если ты к этому стремишься. Забыл?

– Не забыл, но куда было деваться. Позвонил Мичко…

– Мичко ему позвонил! Он что для тебя – авторитет? Начальник твой?

– Если вам достаточно версии Талдашева, могу не рассказывать.

– Ладно, излагай.

Ксан приободрился и рассказал о том, что произошло ночью. О покушении Караваева на алкогольные запасы посольства маленькой, но гордой европейской страны, о «бдительности» Андрея Орлова.

– И ты все уладил?

– Ну, да.

– Теперь почитай, что пишет твой узбекский друг. Он тебе в аппаратных играх сто очков вперед даст. – Алексей Семенович протянул лист бумаги с отпечатанным текстом и затейливой подписью офицера безопасности, с завитушками и закорючками.

– Чрезвычайному и полномочному послу Российской Федерации в Пакистане…

– Пока ты отсыпался, он заявление накатал. В половине девятого отнес в секретариат, копию – мне.

– Можно бы и наоборот.

– Да нет! Не можно. Когда ему надо, он вспоминает, что официально является помощником посла по вопросам безопасности. Не моим. Должность офицера безопасности еще в девяностые какие-то умники решили ликвидировать.

– Суть-то не меняется…

– Статус другой. Проще к главе миссии прискакать и пожаловаться. Взывать к справедливости. Но ты читай, читай. Можно вслух.

Текст был простой и ясный. «Ночью 17 августа, около 01.30, комендант В. Караваев, выполняя свои служебные обязанности, обходил территорию посольства по внешнему периметру…»

– Не подозревал, что перед комендантской службой такие задачи ставятся, – усмехнулся Ксан.

– А ты не смейся, в мире есть много такого, о чем ты не подозреваешь. Читай дальше.

– «…Неожиданно он услышал крики о помощи со стороны посольства, расположенного в шаговой доступности от нашей миссии, на другой стороне проспекта Зульфикара Али Бхутто…»

– Люблю этих паков! [10] – не удержался резидент. – Кривой проулок с растрескавшимся асфальтом, по нему шляются буйволы да ишаки, говно разбросано, а туда же, проспект! Дальше.

– «…Караваев бросился на зов…». Отважный Буратино, – хихикнул Ксан. – «…Бросился на зов, оперативно разобрался в случившемся и успокоил посла Мичко Желева. Выяснилось, что его напугал советник российского посольства К. Ремезов, который по неизвестной причине решил навестить Желева в этот неурочный час. Караваев и Ремезов вместе вернулись в посольство, однако дежурный комендант А. Орлов не сразу узнал их по причине плохой освещенности площадки перед главными воротами и, руководствуясь соображениями безопасности, не открывал их, пока не удостоверился в личности подошедших сотрудников. В связи с вышеизложенным вношу предложение объявить благодарность дежурным комендантам В. Караваеву и А. Орлову в приказе по посольству. Б. Талдашев».