Карнавал смерти - [28]

– Мне тоже.

– И еще мне не нравится, что ты позвала меня, только когда тебе понадобилась помощь. Я заслуживаю лучшего отношения.

– Знаю.

– У тебя кто-то есть?

Застигнутая врасплох, Виктория часто заморгала.

– Парень, жених?.. – продолжал он. – Мы никогда не говорили об этом.

– При чем тут это?

– Ты сказала, тебе угрожают… И уж прости за прямоту, но ты из тех, кто может влюбиться не в того парня.

«Вообще-то я из тех, кто ни в кого не влюбляется…» В ее памяти тут же невольно всплыла улыбка Джорджа.

Арроз, похоже, что-то прочел у нее на лице.

– Кто он?

– Пожалуйста, давай сменим тему.

Он кивнул и отошел к окну.

– Так ты соберешь телескоп? – Тишина угнетала.

– Знаешь, в чем проблема? Я смотрю на тебя и не понимаю… Что тебе вообще нравится? Как ты сюда попала? Кто ты, Вик?

– Арроз, я…

Он вскинул руки, признавая поражение:

– Знаю-знаю, никаких вопросов. Сейчас соберу телескоп.

Отвернувшись, он завязал длинные волосы в пучок, сел на пол и открыл сумку. Виктория налила себе стакан молока и прислонилась к кухонному островку, скрестив руки на груди. Арроз молча собирал детали и регулировал фокусировку телескопа. Время от времени она ловила друга на том, что он незаметно наблюдал за ней, пока его костлявые пальцы поворачивали шкив или устанавливали треногу. Почти через час Арроз встал и подошел к ней.

– Готово, – объявил он и попросил молока.

Девушка подала ему стакан, пододвинула табуретку к окну и подалась вперед, прильнув левым глазом к телескопу. Развалившись у водостока, бездомная с двумя младенцами на коленях торговала жвачкой и конфетами. Вскоре к ней подошла невысокая женщина и предложила суп. Виктория повернула объектив, сфокусировавшись на автозаправке в конце квартала. Она могла разглядеть даже униформу персонала в мельчайших деталях.

– Спасибо. Это очень пригодится. – Виктория улыбнулась Аррозу.

– Я понимаю, не волнуйся. – Он осушил стакан в три глотка. – Ты видишь во мне друга, только и всего.

Виктория отвела взгляд, сунула палец в рот и вгрызлась в ноготь.

– Мне пора на работу, Арроз.

– Я провожу.

Она вздохнула.

– Не волнуйся, Вик. Я не стану вторгаться в твое личное пространство.

Девушка заперлась в спальне, чтобы переодеться. Взяла лежащий на кровати раскрытый дневник Сантьяго и сунула в рюкзачок. В карман положила швейцарский перочинный нож, который теперь стал для нее талисманом – без него Виктория не выходила из дома. Через несколько минут она уже спускалась по лестнице, болтая с Аррозом. По дороге тот как будто немного расслабился – может, торжествовал, что наконец-то побывал в ее квартире, и рассказал ей о двух людях, которых на днях разглядел в телескоп в Копакабане: женщине с ярко-желтой бензопилой и мужчине, который пришел домой в деловом костюме, разделся перед зеркалом под медленную музыку и облачился в золотистое платье. Виктории обе истории показались забавными, только Арроз, скорее всего, их выдумал. Они попрощались у станции «Кариока» возле уличных торговцев, газетных киосков и что-то кричащего прохожим проповедника.

В кафе «Моура» у девушки усилилось ощущение поездки на американских горках, будто ее кабинка начала выписывать петлю за петлей. Джордж сидел на обычном месте, печатая на ноутбуке.

После своего молчаливого бегства она надеялась, что писатель подыщет другое место для работы или будет демонстративно избегать ее, если продолжит приходить в кафе. Но Джордж оказался незлопамятен: при виде Виктории его лицо просияло. Она не удержалась и одарила его застенчивой полуулыбкой. Ей захотелось подойти к нему и извиниться за вчерашнее, но она не стала. Бели поинтересовался, как у нее дела. Виктория рассказала, как утром навестила тетю Эмилию, но ничего ей не говорила. Босс настаивал, чтобы она рассказала тете обо всем как можно скорее. Виктория согласилась и поднялась наверх обслуживать столики на втором этаже, наблюдая оттуда за Джорджем. Издали она отметила, какой он привлекательный, сосредоточенный на работе, задумчивый и серьезный. Виктория работала весь день, стараясь отвлечься от посторонних мыслей. Время от времени она поглядывала вниз и встречалась взглядом с Джорджем. Каждый раз кто-то из них быстро отводил глаза, как в гляделках, а через несколько секунд они снова смотрели друг на друга и смеялись.

Около пяти вечера Бели поднялся на второй этаж и позвал Викторию к телефону. Она растерялась, ведь ей редко звонили на работу. Это мог быть доктор Макс: он один из немногих знал этот номер. Она спустилась и, облокотившись на стойку кассы, поднесла трубку к уху.

– Виктория, это детектив Акино, – представился голос на другом конце провода. – Вы должны как можно скорее подъехать к нам в участок. Отец Сантьяго убит.

12

Атилу нашли утром. Спозаранку его жена Бруна и дочь отправились в Рио-де-Жанейро по делам. Они вернулись перед обедом и нашли в гостиной окровавленный труп. Бруна сразу позвонила в полицию, одновременно пытаясь прикрыть глаза дочке, которая кричала и рыдала без остановки. Прижимая рюкзачок к тощей груди, Виктория слушала рассказ детектива. Ее одежда все еще была нагрета палящим дневным солнцем, и вяло работающего вентилятора не хватало, чтобы хоть немного прийти в себя. Викторию охватило странное ощущение. Не страх и не тревога, а зудящее чувство бессилия. Примерно так, наверное, чувствуют себя приговоренные к смерти перед казнью.