Карманный атлас женщин - [29]
Четыре этажа. Высокие ступени, перила. Тяжелее всего дается первый шаг, сразу ведь не разгонишься. Коленка как деревянная, онемела. Вся энергия направлена на ноги. Лишь мысль об отдыхе в собственной квартире придает силы. Хочешь не хочешь, а наверх все равно придется забраться. Другого выхода нет. Шаг, один, второй. Остановка. Судорожное цепляние за перила, покорение Эвереста. Ежедневное, скромное, без фотокамер и водружения флага на вершине. На уровне третьего этажа начинается вроде как галлюцинация. Восходительнице кажется, что она уже на четвертом, перед своей дверью. Хватается за дверную ручку, пытается вставить ключ в замок, но кто-то внезапно открывает дверь изнутри. О, Матерь Божья, я очень извиняюсь, опять ошиблась. Блядь, старая карга, который уж раз за неделю, который уж раз вламываешься? Кто тебя подсылает проверять нас? Со скуки? Давай вали отсюда, а то дам пенделя под зад, полетишь обратно со всем своим барахлом. Старушка поспешно начинает взбираться на следующий этаж. На спине чувствует взгляд соседа снизу. Это ее напрягает и пугает. Один неверный шаг, и она спотыкается о ступеньку. К счастью, в последний момент успевает удержать равновесие. Слышит стук закрываемой двери. Ее мучитель исчез.
Ну да ладно, главное — забраться повыше. Сердце колотится, пот течет по лицу, затекает под узел платка на подбородке. Восхождение сопровождается посапыванием и покряхтыванием. Отрывистыми вздохами «Матерь Божья», «Не могу». Когда так же страдал один знаменитый поляк,[37] все глотали слезы перед экранами. Как же он самоотвержен, как он борется с недугом. Ежедневные вздохи улицы уходят на задний план, забываются, больше не волнуют. Разве что раздражают.
И чего ты стонешь, чего сопишь, совсем замучилась ходить? Или стыдно вдруг стало? В перемещении должны помочь палки, костыли, ходунки, инвалидные коляски. Лицо перекошено гримасой боли, рука едва удерживает клюку. Тело всей своей тяжестью наваливается на опору. Лишь на клюку надежда. К сожалению, чтобы идти, надо отрывать спасительные палки от земли и ставить подальше, что, в общем-то, невыполнимо, это своего рода олимпиада. Это также задержка движения. Идет такая калека, а за ней толпы разъяренных людей. Нетерпеливо цокают языком, включают поворотники и обходят трясущееся тело.
Медленное движение в публичном пространстве — это как отрыжка на светском рауте. Эдакий ляп, вульгарная провокация. Такая каждодневная нахальная пропаганда медленного хождения — пощечина капиталистическому развитию нашего города. А хуже всего — это когда старухи не успевают перейти дорогу на зеленый, только до половины доползают, подгоняемые звуком клаксонов. Но ведь в машине может сидеть какой-нибудь менеджер, какой-нибудь хед-хантер, продакт спешиалист, сэйлз ассистент. Он на работу едет, он спешит, у него встреча, корова старая! Ты хоть знаешь, что значит опоздать на собрание, входить под звук нетерпеливых покашливаний. Что он тогда должен сказать? «Простите, господа, но какая-то сморщенная баба заблокировала проезд по Груецкой?» Не ровен час, собьешь такую кулему, и все — тебе крышка. Влетает не пойми откуда под колеса, спешит неизвестно куда, не смотрит, не видит, не взглянет, а чешет по зебре на красный. Лучшие тормоза не справятся. Визг шин, бах, баба на капоте, туфли в сторону. Сумки летят на ближайший газон. И тогда ты не просто опоздаешь на работу, день — псу под хвост. Да что там день — даже ночью кошмары. И все из-за этих непредсказуемых кошелок. Вроде как медленно тащится, ничто не предвещает резких движений. А тут неожиданный прыжок, рывок, маневр и несчастье.
Когда же наконец через пятнадцать минут старушка добирается до квартиры, она уже сама не своя. Это — пыхтящая машина, сломанный паровоз, отправленный на запасные пути, красная свекла с истекающим слюной ртом. Последние силы помогают сумкам приземлиться на кухонном столе, а старушке — на стуле. Ну, Марыся, справилась. Снова получилось самой сделать покупки. И не такая уж она и старая, выходит. Как она по этой лестнице, точно косуля какая. Она прекрасно знает, что многие в ее возрасте лежат в постелях, в подгузниках. А она — независимая, энергичная, полная сил. Только что доказала это.
Ужасная мысль в один миг парализует все ее тело: а мука? Она ведь муку не купила! Забыла. Как она теперь испечет оладьи? Она не сможет выйти еще раз в магазин, чертыхнуться и быстро сбежать вниз, перескакивая по две ступеньки. Просто не в состоянии. Придется ограничиться скромненьким обедом и лечь на диван. Накрыться одеялом с головой. Только так она может заснуть. Боится, что кто-нибудь ее увидит, что штукатурка упадет ей на голову. Она свертывается калачиком, принимает позу эмбриона, что-то бормочет и засыпает.
Мгновение, когда нас покидает сознание, но мы еще не спим, — зазор в нашем существовании. Им может воспользоваться враг, ворваться к нам в голову и все в ней перемешать. Но и мы сами можем овладеть подвешенным между явью и сном состоянием. Тогда достаточно посильнее сжать кулаки и зажмуриться. Неповторимое чувство полета, кружащихся под веками геометрических фигур. Еще мгновение, и нас нет. А есть сон.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роман охватывает четвертьвековой (1990-2015) формат бытия репатрианта из России на святой обетованной земле и прослеживает тернистый путь его интеграции в израильское общество.
Сборник стихотворений и малой прозы «Вдохновение» – ежемесячное издание, выходящее в 2017 году.«Вдохновение» объединяет прозаиков и поэтов со всей России и стран ближнего зарубежья. Любовная и философская лирика, фэнтези и автобиографические рассказы, поэмы и байки – таков примерный и далеко не полный список жанров, представленных на страницах этих книг.Во второй выпуск вошли произведения 19 авторов, каждый из которых оригинален и по-своему интересен, и всех их объединяет вдохновение.
Какова роль Веры для человека и человечества? Какова роль Памяти? В Российском государстве всегда остро стоял этот вопрос. Не просто так люди выбирают пути добродетели и смирения – ведь что-то нужно положить на чашу весов, по которым будут судить весь род людской. Государство и сильные его всегда должны помнить, что мир держится на плечах обычных людей, и пока жива Память, пока живо Добро – не сломить нас.
Какие бы великие или маленькие дела не планировал в своей жизни человек, какие бы свершения ни осуществлял под действием желаний или долгов, в конечном итоге он рано или поздно обнаруживает как легко и просто корректирует ВСЁ неумолимое ВРЕМЯ. Оно, как одно из основных понятий философии и физики, является мерой длительности существования всего живого на земле и неживого тоже. Его необратимое течение, только в одном направлении, из прошлого, через настоящее в будущее, бывает таким медленным, когда ты в ожидании каких-то событий, или наоборот стремительно текущим, когда твой день спрессован делами и каждая секунда на счету.
Коллектив газеты, обречённой на закрытие, получает предложение – переехать в неведомый город, расположенный на севере, в кратере, чтобы продолжать работу там. Очень скоро журналисты понимают, что обрели значительно больше, чем ожидали – они получили возможность уйти. От мёртвых смыслов. От привычных действий. От навязанной и ненастоящей жизни. Потому что наступает осень, и звёздный свет серебрист, и кто-то должен развести костёр в заброшенном маяке… Нет однозначных ответов, но выход есть для каждого. Неслучайно жанр книги определен как «повесть для тех, кто совершает путь».
Секреты успеха и выживания сегодня такие же, как две с половиной тысячи лет назад.Китай. 482 год до нашей эры. Шел к концу период «Весны и Осени» – время кровавых междоусобиц, заговоров и ожесточенной борьбы за власть. Князь Гоу Жиан провел в плену три года и вернулся домой с жаждой мщения. Вскоре план его изощренной мести начал воплощаться весьма необычным способом…2004 год. Российский бизнесмен Данил Залесный отправляется в Китай для заключения важной сделки. Однако все пошло не так, как планировалось. Переговоры раз за разом срываются, что приводит Данила к смутным догадкам о внутреннем заговоре.
Анджей Стасюк — один из наиболее ярких авторов и, быть может, самая интригующая фигура в современной литературе Польши. Бунтарь-романтик, он бросил «злачную» столицу ради отшельнического уединения в глухой деревне.Книга «Дукля», куда включены одноименная повесть и несколько коротких зарисовок, — уникальный опыт метафизической интерпретации окружающего мира. То, о чем пишет автор, равно и его манера, может стать откровением для читателей, ждущих от литературы новых ощущений, а не только умело рассказанной истории или занимательного рассуждения.
Войцех Кучок — поэт, прозаик, кинокритик, талантливый стилист и экспериментатор, самый молодой лауреат главной польской литературной премии «Нике»» (2004), полученной за роман «Дряньё» («Gnoj»).В центре произведения, названного «антибиографией» и соединившего черты мини-саги и психологического романа, — история мальчика, избиваемого и унижаемого отцом. Это роман о ненависти, насилии и любви в польской семье. Автор пытается выявить истоки бытового зла и оценить его страшное воздействие на сознание человека.
Ольга Токарчук — один из любимых авторов современной Польши (причем любимых читателем как элитарным, так и широким). Роман «Бегуны» принес ей самую престижную в стране литературную премию «Нике». «Бегуны» — своего рода литературная монография путешествий по земному шару и человеческому телу, включающая в себя причудливо связанные и в конечном счете образующие единый сюжет новеллы, повести, фрагменты эссе, путевые записи и проч. Это роман о современных кочевниках, которыми являемся мы все. О внутренней тревоге, которая заставляет человека сниматься с насиженного места.
Ольгу Токарчук можно назвать одним из самых любимых авторов современного читателя — как элитарного, так и достаточно широкого. Новый ее роман «Последние истории» (2004) демонстрирует почерк не просто талантливой молодой писательницы, одной из главных надежд «молодой прозы 1990-х годов», но зрелого прозаика. Три женских мира, открывающиеся читателю в трех главах-повестях, объединены не столько родством героинь, сколько одной универсальной проблемой: переживанием смерти — далекой и близкой, чужой и собственной.