Карманная вселенная - [29]

– Смотри! – восхищенно восклицала Аврора, обращая мое внимание на некоторые детали процесса. – Сейчас произойдет рождение самых ярких антагонистов нашего мира.

Она пояснила, что у каждой частицы есть свой антипод: у протона антипротон, у нейтрона антинейтрон, у позитрона электрон. Находясь в состоянии непримиримой вражды и не имея ни желания, ни возможности сосуществовать в единой вселенной, они отчаянно сходятся друг с другом в предсмертном танце, разменивая свои короткие жизни на бесконечно струящееся и бессмертное реликтовое излучение.

Прошло еще несколько секунд и материя, наконец, смогла победить свою противницу антиматерию, загнав ее в бесконечное море Дирака, самоутвердившись единоличной и полноправной хозяйкой нашего мира.

– Представляешь, – между тем шутила девушка, – антиматерия – это как материя со знаком минус. Если бы победила она, то пред тобой сейчас стояла анти-Аврора, точно такая же по сути, но загадочно другая по содержанию.

Процесс столкновения Авроры и Анти-Авроры моя спутница назвала аннигиляцией:

– В этот момент выделяются колоссальные объемы энергии, почти в сотню раз больше, чем при термоядерном синтезе, – восхищенно говорила девушка, – это чистое уравнение Эйнштейна!

Я не знал, кто этот человек со странной фамилией, но не прекращал восхищаться тем энтузиазмом, с которым она описывала происходящее.

– В начале рождения вселенной все антивещество исчезло, но спустя миллиарды лет наша цивилизация научилась синтезировать его вновь, – продолжала между тем она. – В этот момент звезды сразу стали ближе к нам. Это, конечно, метафора, звезды остались на месте, но водородно-антиводородные двигатели разогнали наши корабли до невиданных доселе скоростей… – девушка оборвала рассказ на полуслове, обратив мое внимание на следующую важную метаморфозу, – а вот сейчас смотри-смотри! – ликовала Аврора. – Замечательный будет момент! Произойдет рождение первого атома.

Теперь мы наблюдали за тем, как температура вселенной снизилась настолько, что стало возможным образование самого простого и элементарного атома – водорода. Пользуясь своим перворождением, он утвердился в качестве доминантного строительного кирпичика по всей вселенной, оставив всему последующему многообразию своих более тяжелых и сложных сородичей лишь малую долю материального мира.

– Во вселенной гигантские запасы водорода, все звезды и газовые планеты состоят из него, – комментировала Аврора, – в светилах огромные давления воспламеняют термоядерные реакции, и к ним не подобраться, поэтому мы добываем водородное топливо для своих кораблей из газовых гигантов типа Юпитера или Сатурна, – подытожила девушка.

Между тем, закручиваясь в немыслимые разноцветные спирали, образуя водородные облака и пылевые кольца, вселенная росла. Мы увидели, как внутри газовых туманностей возникли локальные точки вращения. Еще секунду, и внезапно сила притяжения стянула их к единому центру и зажгла термояд.

– Это образовались звезды! – комментировала прекрасная посланница, указывающая на возникающие то тут, то там сияющие точки.

 Еще доли секунды, и теперь уже они крутились десятками и тысячами, то разлетаясь в разные стороны, то собираясь в гигантские хвостатые спирали, все быстрее уносящиеся от незримого центра, увлекая за собой мириады тяжелых частиц и газов. Галактики с населяющими их миллионами звезд разбежались по всему обозримому космосу, и вот уже новая вселенная заполнила собой все видимое пространство.

Перед нами крошечным шариком зажглось солнце. Теперь мы наблюдали, как облака тяжелых частиц, вращаясь вокруг него, стали стягиваться в осязаемые грозди астероидов. Кружась и сталкиваясь, они прирастали друг к другу, слагая космические объекты все больших и больших масштабов. Марс, Земля, Юпитер – все остальные планеты сплелись в аккуратные плотные шарики. После этого печь мироздания замедлила свою работу, и в следующее мгновение все прекратилось. Космос застыл, а планеты безмятежно покачивались на своих орбитах. Календарь на темпоральной панели показывал 2134 год, мы переместились на девяносто шесть лет в прошлое.

***

В тот же самый момент большой белоснежный корабль появился из подпространства, и буквально сразу же неведомая сила начала притягивать наш обелиск к нему. Поначалу я испугался, что мы попали, как говориться «из огня да в полымя» – избежав одних преследователей, встретились с другими. Но эмблема с песочными часами на его борту сообщила о том, что скоро я увижу знакомых Авроры.

Когда мы спустились на палубу, на встречу к нам уже шли трое. Возглавлял шествие старец. Седина редеющих волос обрамляла его высокий блестящий лоб, а огромная белоснежная борода тянулась до самого пояса. На его лице виднелись древние застывшие морщины, и только живые задорные глаза блестели сквозь амбразуры тяжелых старческих век. Заметно было, как они внимательно и с любопытством изучали нас по мере приближения.

Одетый в серебристую киборг-кольчугу, и накинутый поверх нее белый плащ, старик двигался не слишком уверенно. Подволакивая правую ногу и иногда теряя равновесие, он опирался на плечо своего спутника. Но его хромота была лишь досадным физическим дефектом, никоим образом не связанным со старческой немощностью. Наоборот, та выправка и то нетерпеливое стремление, толкающее его фигуру в нашу сторону, обличали в нем человека по-юношески энергичного.