Карма - [52]
Ничего такого я не обещал!
Мы стараемся не смотреть друг другу в глаза.
После всего, что ты повидала, я думал, ты станешь гордиться своими сикхскими корнями.
А почему ты думаешь, что я не горжусь?
Если бы гордилась, не полюбила бы индуса.
Защищаем свои новоприобретенные убеждения.
Я не повторю ошибки, которую совершил с твоей матерью.
Какой ошибки?
Индусу и сикху нельзя быть вместе. Такой союз ничего хорошего не принесет.
Ты не прав, бапу. Вам он принес хорошее. Меня.
Сандип
Мне запрещено произносить его имя. Мне запрещено одной выходить из гостиничного номера. Мне запрещено стоять у окна. Мне запрещено звонить по телефону. Но над моим воображением отец бессилен.
Он придет ко мне.
Даже если придется искать меня повсюду, где есть одинокие люди. В городах. Пустынях. Прериях. Школьных коридорах.
Он отыщет меня.
А я буду ждать. Пока его голос не назовет моего имени.
Потому что Сандип – как ветер. Ничто на свете не в силах его остановить.
Мы сикхи
Громче всего мы спорим по утрам. Когда просыпаемся отдохнувшими, готовыми к новым сражениям.
Халистан станет независимым государством, Джива. Бог видел наши страдания и обязательно придет нам на помощь.
Раньше ты говорил, что это невозможно.
Так то раньше. Сикхские воины сплотятся воедино. Поэтому самое время тебе отречься от индусской крови.
Это безумие!
Я еще не сошел с ума!
Если послушать, что ты говоришь, то сошел! Нельзя просто так взять и отказаться от своих корней. И сам ты не отказывался. Ты и в Канаде не стриг волос и носил тюрбан.
Твоя индусская кровь, Джива, – это кровь убийц. И раз я теперь у тебя единственный родитель, я буду решать, кем тебе быть!
А если я не соглашусь? Схватишься за свой длинный нож?
Не зли меня!
Можно подумать, ты уже не в ярости. Кроме моего сердца и памяти о материнской любви, что еще ты хочешь выжечь своей ненавистью?
Любого индуса, который появится рядом с тобой.
Ты это и Сандипу сказал? Поэтому он исчез и не возвращается?
Я ему сказал правду, Джива.
Ты угрожал его убить! Для тебя то, в какой религии он родился, важнее его доброты и самоотверженности!
Джива, я благодарю Бога за то, что он послал нам этого мальчика. Я признаю, что своими поступками он принес покаяние за преступления своего народа. Но при этом он остается индусом и, значит, не способен контролировать свои чувства.
То есть ни одному индусу больше нельзя доверять? Даже тем, кто во время резни с риском для жизни спасал сикхов?
Ни одному.
И даже твоему старинному другу Кираму?
Исключений быть не может.
Получается, и мне доверия нет.
Ты должна очиститься от испорченной части своей натуры, Джива. Время на это есть. Ты еще ребенок.
Я была ребенком. Когда-то в Эльсиноре. А теперь я древняя старуха. Я видела то, чего не должен видеть ни один ребенок. Я видела, как взрослые превращают землю в ад.
Ад
Я больше не могу выносить. Ожесточенную злобу отца. Пропажу Сандипа. Но что мне остается? Снова сбежать? Куда? Отказаться разговаривать, пока бапу снова не придет в чувства? Или вернуться в Канаду в обществе мечтающего о мести отца?
Таким и будет у меня будущее? Несчастное, как у моей матери? Мне тоже суждено любить семью и ненавидеть свою жизнь?
А чего ты ждала? – спрашивает взглядом Сандип.
Я ждала благожелательности. Что мы будем по гроб жизни тебе благодарны. Что восторжествует мир.
Я ждала, что буду с тобой, Сандип.
Боль
Из гурдвары бапу возвращается совсем уж сам не свой. Он хватает меня за обе руки и крепко их сжимает.
Столько страдания, Джива. И ради чего? Ради того, чтобы забыть? Сделать вид, что ничего не было? Жить дальше как ни в чем не бывало?
Рукам больно, бапу.
Гнев зовет действовать! Я не могу просто так стоять и ничего не предпринимать.
И что ты собрался делать?
Почему сикхи должны подставлять вторую щеку? Гуру Гобинд Сингх напоминает нам слова великого Саади: «Когда другие средства не дают плода, есть право обнажить свой меч».
То есть все другие средства уже не дали плода?
Бог научит нас, что делать. И тогда мы обрушим на индусов ярость их собственной Кали! Темной богини правой битвы! И да отведают они ее огненного языка!
Это глупость и бред, бапу! Месть не вернет мертвых. Месть – это голод, который невозможно утолить!
Ты забыла про стыд, Джива. Он все, что у нас осталось. А стыд – это ярость, которая не смеет действовать.
Знак
Первый я нахожу на верхней ступеньке, растоптанный в лепешку. По нему прошелся десяток ног. После них трудно понять, какого цвета был цветок.
Второй лежит в самом углу на нижней ступеньке. Уже увядающий.
Третий – снаружи у подъезда гостиницы. Свежий. Похоже, он выпал из гирлянды.
Четвертый – на подъездной дорожке. Пятый – на улице. Шестой – под прилавком продавца чая. Седьмой – на автобусной остановке. Восьмой, девятый – на улице, в переулке, потом еще десяток, разбросанных во дворе храма.
Никто больше не обращает на них внимания. Пушистые цветки бархатцев мешаются с остальным городским мусором. Но я вижу их повсюду. Словно у моих ног расстелен ярко– оранжевый цветочный ковер.
Он знает, где я. Где я хожу, где сплю, где ем, где молюсь. Ему известен каждый шаг, который я делаю без него.
Он не оставил меня! Не забыл! Каждый новый день Сандип украшает мне своими приношениями.
Фрэнклин Шоу попал в автомобильную аварию и очнулся на больничной койке, не в состоянии вспомнить ни пережитую катастрофу, ни людей вокруг себя, ни детали собственной биографии. Но постепенно память возвращается и все, казалось бы, встает на свои места: он работает в семейной юридической компании, вот его жена, братья, коллеги… Но Фрэнка не покидает ощущение: что — то в его жизни пошло не так. Причем еще до происшествия на дороге. Когда память восстанавливается полностью, он оказывается перед выбором — продолжать жить, как живется, или попробовать все изменить.
Эта книга о тех, чью профессию можно отнести к числу древнейших. Хранители огня, воды и священных рощ, дворцовые стражники, часовые и сторожа — все эти фигуры присутствуют на дороге Истории. У охранников всех времен общее одно — они всегда лишь только спутники, их место — быть рядом, их роль — хранить, оберегать и защищать нечто более существенное, значительное и ценное, чем они сами. Охранники не тут и не там… Они между двух миров — между властью и народом, рядом с властью, но только у ее дверей, а дальше путь заказан.
Тайна Пермского треугольника притягивает к себе разных людей: искателей приключений, любителей всего таинственного и непознанного и просто энтузиастов. Два москвича Семён и Алексей едут в аномальную зону, где их ожидают встречи с необычным и интересными людьми. А может быть, им суждено разгадать тайну аномалии. Содержит нецензурную брань.
Шлёпик всегда был верным псом. Когда его товарищ-человек, майор Торкильдсен, умирает, Шлёпик и фру Торкильдсен остаются одни. Шлёпик оплакивает майора, утешаясь горами вкуснятины, а фру Торкильдсен – мегалитрами «драконовой воды». Прежде они относились друг к дружке с сомнением, но теперь быстро находят общий язык. И общую тему. Таковой неожиданно оказывается экспедиция Руаля Амундсена на Южный полюс, во главе которой, разумеется, стояли вовсе не люди, а отважные собаки, люди лишь присвоили себе их победу.
Новелла, написанная Алексеем Сальниковым специально для журнала «Искусство кино». Опубликована в выпуске № 11/12 2018 г.
Саманта – студентка претенциозного Университета Уоррена. Она предпочитает свое темное воображение обществу большинства людей и презирает однокурсниц – богатых и невыносимо кукольных девушек, называющих друг друга Зайками. Все меняется, когда она получает от них приглашение на вечеринку и необъяснимым образом не может отказаться. Саманта все глубже погружается в сладкий и зловещий мир Заек, и вот уже их тайны – ее тайны. «Зайка» – завораживающий и дерзкий роман о неравенстве и одиночестве, дружбе и желании, фантастической и ужасной силе воображения, о самой природе творчества.