Карло Гольдони. Комедии; Карло Гоцци. Сказки для театра; Витторио Альфьери. Трагедии - [134]

Калаф

Ты слишком многословен. Не старайся.

Я жажду смерти — или Турандот.

Альтоум

Жестокий! Так вкуси же смерть свою,

Вкуси мое отчаянье.

(Страже.)

Принцессу

Просить пожаловать. И новой жертвой

Пусть утолится.

Один из стражей удаляется.

Калаф

(в сторону, горячо)

Боги, вас молю

О вдохновенье. Пусть ее лицо

Меня не ослепит. Я сознаюсь,

Что разум мой колеблется и грудь

Трепещет, бьется сердце, стынут губы.

(Присутствующим.)

Диван священный, по моим ответам

Судящий жизнь мою! О мудрецы,

Простите мне дерзанье, снизойдите

К слепцу любви, который сам не знает,

Где он сейчас и что с ним, и несется,

Влекомый тайной силою судьбы.

Явление четвертое

Доносятся звуки марша, сопровождаемые дробью тамбуринов. Появляется Труффальдино с ятаганом у плеча, за ним его евнухи. Следом идут рабыни сераля, ударяя в тамбурины. Затем входят две рабыни с завешанными лицами; одна из них — в богатой и пышной татарской одежде (это Адельма), другая — в обычном китайском платье (это Зелима). В руках у нее небольшой тазик с запечатанными листками. Труффальдино и евнухи, войдя вереницей, падают ниц перед Альтоумом, затем встают. Рабыни опускаются на колени, поднося руки ко лбу. Входит Турандот с завешенным лицом, в богатой китайской одежде, величавая и надменная. Мудрецы и министры падают ниц. Альтоум встает с кресла. Турандот подносит руку ко лбу, отвешивает отцу торжественный поклон, затем всходит на свой трон и садится. Зелима становится слева от нее, Адельма — справа. Калаф, при появлении Турандот опустившийся на колени, встает и смотрит на нее как очарованный. Все занимают свои места. Труффальдино, проделав несколько забавных церемоний в свойственном ему духе, берет у Зелимы тазик с запечатанными листками, раздает их мудрецам и после новых китайских церемоний и поклонов удаляется. Во время всех этих безмолвных обрядов музыка играет марш. После ухода Труффальдино в зале Дивана наступает тишина.

Явление пятое

Альтоум, Калаф, Панталоне, Тарталья, Турандот, Зелима, Адельма, мудрецы, стража.

Турандот

(высокомерно)

Кто это дерзновенно возмечтал

Проникнуть в смысл загадок, невзирая

На множество примеров, и желает

Позорно кончить жизнь?

Альтоум

Дочь, это он.

(Указывает на Калафа, который стоит пораженный посреди зала Дивана.)

И он вполне достоин, чтобы ты

Взяла его в мужья, освободив

От искуса и не терзая больше

Несчастное родительское сердце.

Турандот

(посмотрев на Калафа, тихо, Зелиме)

Зелима, о поверь, никто из тех,

Кто приходил на искус, не будил

В груди моей и тени состраданья,

А этого мне жаль.

Зелима

(тихо)

Вы загадайте —

Три легкие загадки, и довольно

Жестокой быть.

Турандот

(гордо)

Как смеешь ты? А слава

Моя? Молчи.

Адельма

(которая пристально всматривалась в Калафа, в сторону)

О небо! Что я вижу?

Не тот ли это, что у нас когда-то

Работал в Хорасане как невольник,

Когда был жив отец мой Хейкобад?

Так он царевич? Ах, то знало сердце,

Им покоренное!

Турандот

Принц, откажитесь

От роковой попытки. Видит небо,

Молва о том, что я жестокосерда, —

Прямая ложь. Глубоко ненавидя

Всех вообще мужчин, я защищаюсь,

Как знаю, как могу, чтоб оградиться

От тех, кто мне противен. Почему

Я не могу располагать свободой,

Которою располагают все?

Зачем хотите вы, чтоб я была

Жестокой против воли? Я готова

Унизиться до просьбы. Откажитесь

От испытанья, принц. Не искушайте

Мой дивный дар. Я только им горда.

Мне даровало небо острый разум

И прозорливость. Я бы умерла,

Когда бы здесь, перед лицом Дивана,

Была посрамлена. Пока не поздно,

Позвольте мне не задавать загадок;

Или заране плачьте над собой.

Калаф

Столь дивный голос, столь прекрасный облик,

Столь чудный ум и редкая душа —

В единой женщине! Да разве тот

Не прав сто раз, кто не страшится смерти,

Чтоб ею обладать? И Турандот

Гордится хитроумьем? И не видит,

Что чем ее достоинства обильней,

Что чем ей ненавистней мысль о браке,

Тем вожделеннее она? И будь

Сто тысяч жизней в этом бренном теле,

Безжалостная Турандот, я рад бы

Сто тысяч раз пойти за вас на казнь.

Зелима

(тихо, к Турандот)

Ах, ради бога, легкие загадки!

Ведь он достоин вас.

Адельма

(в сторону)

Какая радость!

О, если бы назвать его моим!

Зачем не знала я, что он — царевич,

Когда сама царевною была!

О, как я вновь люблю его, узнав,

Что он столь знатен родом! Нет, любовь

Бесстрашна.

(Тихо, к Турандот.)

Турандот, о славе вашей

Помыслите.

Турандот

(в сторону, смущенно)

Чтоб он один из всех

В моей груди мог вызвать состраданье?

(С решимостью.)

Нет, я должна преодолеть себя.

(Калафу, порывисто.)

Готовься к испытанью, дерзновенный!

Альтоум

Принц, ты упорствуешь?

Калаф

Да, государь.

Я жажду смерти — или Турандот.

Альтоум

Так огласите роковой указ.

А юноша пусть внемлет и трепещет.

Панталоне достает из-за пазухи книгу указа, целует ее, подносит к груди, потом ко лбу и затем передает Тарталье, который сначала падает ниц, потом принимает ее и читает громким голосом.

Тарталья

«Любой властитель может Турандот

Просить в супруги. Но сначала должен

Средь мудрецов Дивана три загадки,

Принцессой заданные, разрешить.

Их разрешив, ее получит в жены.

А если не способен, палачом

Да будет обезглавлен и умрет.

Хан Альтоум Конфуцию клянется

В точнейшем исполнении сего».

Окончив чтение, Тарталья целует книгу, прикладывает ее к груди и ко лбу и возвращает Панталоне, который простершись ниц, принимает ее, потом встает и подносит ее Альтоуму. Тот поднимает руку и опускает ее на книгу.