Карл XII, или Пять пуль для короля - [30]

Король в первый раз в жизни совмещал обязанности монарха и главнокомандующего, дел на него навалилось сразу много, но он быстро освоился с новым положением и справлялся со своими обязанностями вполне сносно. В мае он посетил Мальмё и Гётеборг, делая последние распоряжения перед посадкой войск на корабли. Нужно было торопиться разделаться сначала с датчанами, а потом уж обрушиться на саксонцев в Лифляндии. Датчане осадили главную голштинскую крепость Тённинген, а шведское войско, связанное по рукам и ногам многочисленными «гарантами» безопасности герцогства — люнебургскими князьями с их военными контингентами, полководцами, советниками, интригами и препонами, — пребывало в бездействии и пока не могло оказать осажденным голштинцам никакой существенной помощи. Для развязывания гордиева узла в Голштинию из Швеции отплыл сам герцог Фридрих IV.

В Гётеборге король получил ободряющую весть из Лифляндии. Саксонцы не смогли взять Any с ходу и безрезультатно топтались под ее стенами, пока не подоспели полки из Финляндии и полковник Георг Юхан Майдель не прогнал их за Двину. Лояльно вели себя и лифляндские бароны — вопреки всем попыткам Й. Р. Паткуля поднять их на борьбу со шведами. Но, несмотря на это, король терять времени на Данию не хотел. После датской кампании он намеревался развернуть военные действия в Прибалтике.

Вернувшись из Гетеборга в Карлскруну, он обнаружил все приготовления к броску через Эресунн законченными. 17 (28) июня, в день своего рождения, под плач толпы и вос торженные напутствия близких, Карл XII поднялся на борт флагмана флота, линейного корабля «Король Карп», сорвал с головы парик — последнюю деталь туалета, связывавшего его с прошлым, и выбросил его в море. С собой король взял камер-пажа Карла Бернхарда Клииковстрёма, тафельдекера[40] Юхана Хюльтмана, охранника Монса Ланга, отцовского боевого коня Брандклиппера[41] и четырех собак: Цезаря, Помпея, Турка и Петуха.

Из Карлскруны вышли тремя эскадрами под командованием самого генерал-адмирала X. Вахтмейстера, а также адмиралов Анкаршерны и Таубе. Дул сильный встречный ветер, и эскадре пришлось стать на якорь на рейде Истада. Здесь король получил известие о том, что соединенная англо-голландская эскадра в составе 23 линейных кораблей, то есть почти равная шведской, под командованием сэра Джорджа Рука, собралась севернее Эресунна у острова Вен, Дальнейшему продвижению союзников пока препятствовал датский флот под Хельсингёром. Карл отдал приказ Вахтмейстеру напасть на датский флот, а сам отправился к союзникам под Мальмё.

Адмирал Д. Рук, типичный английский моряк, спокойный, лояльный, честный и исполнительный вояка, и его голландский коллега ван Аллемонде получили от своих правителей однозначный приказ: в прямое подчинение шведам не входить, в драку не лезть « постараться развязать голштинский конфликт без существенного нарушения баланса сил конфликтующих сторон. Типичная английская политика!

Темпераментный и нетерпеливый Карл XII сразу предложил англичанину уничтожить датский флот — это, по его мнению, будет самой важной предпосылкой для окончания всей кампании. Д. Рук энтузиазма к этому предложению по вполне понятным причинам не проявил, но обещал помочь шведам в этом начинании, если они сами ввяжутся в мор-свой бой с датчанами. (Оставляя своего генерал-адмирала, Карл XII не предполагал, что и шведские моряки отнюдь не горели желанием сразиться с датчанами в открытом морском бою, правда по иным причинам.)

Конечно, шведский король был прав: если бы объединенными силами взять датский флот в кольцо, задача по высадке десанта на датский берег значительно бы упростилась. Но, к счастью для датчан, встречный ветер не позволил шведской эскадре приблизиться к их позициям, и при появлении шведскою флага на горизонте датский адмирал Гюльденлёве отдал приказ отступать к Копенгагену. Путь к датским берегам, казалось, был открыт, но не совсем. Отводя свой флот под защиту крепостных пушек копенгагенской цитадели и став на якорь на участке между полуостровом Амагер и островом Сальтхольмё, Гюлвденлёве считал, что надежно прикрыл входы к датской столице на фарватере южнее Сальтхольмё, ибо обойти Сальтхольмё с противоположной стороны — между островом и шведским побережьем — из-за мелководья было почти невозможно.

Союзная англо-голландская эскадра стала на рейде Ландскруны. Карл XII отдал приказ Вахтмейстеру держать курс на юг, чтобы отогнать или разгромить датскую эскадру, но Вахтмейстер медлил: он знал, что впереди повсюду мелководье и можно в два «чета посадить на мель огромные линейные корабли и тем самым погубить весь флот и подвергнуть риску всю операцию. Молодому и горячему королю хорошо приказывать, а кто будет отвечать за катастрофу? Король слал приказ за приказом, а Вахтмейстер не трогался с места и предохранял свои великолепные новенькие корабли от возможной беды. По-человечески его можно было понять, но это никак не соответствовало логике войны: раз есть флот, его нужно употребить в дело.

Прошла неделя, прежде чем Карлу XII удалось сдвинуть с места свой флот. X. Вахтмейстер, получив от короля довольно резкое и оскорбительное письмо, обвинявшее старого вояку чуть ли не в трусости, частью легких своих кораблей начал маневр по обходу острова Сальтхольмё по мелководному северному фарватеру. Без неприятностей не обошлось, несколько шведских кораблей все-таки напоролись на мель, правда, их вскоре удалось снять с грунта и пустить в дело. С севера на датчан нажали англичане с голландцами, и датская эскадра, боясь попасть в окружение, вступать в бой с превосходящими в два раза силами противника не стала и ускользнула от них, укрывшись в порту Копенгагена. Король еще раз попытался направить свои корабли в бой, но достичь заветной цели — разгромить датский флот — ему не удалось: датчане искусно организовали оборону, выдвинув вперед мощные плавучие батареи, и союзные корабли подойти ближе к стенам датской столицы не решались. Ограничились перестрелкой, которую можно было наблюдать с колокольни какой-нибудь церкви в Мальмё. Зрелище было красивое и впечатляющее, но вполне безобидное для обеих воюющих сторон.