Карл XII, или Пять пуль для короля - [193]

Местность была незнакомой, покрыта глубоким снегом, и шведы шли наугад. Все мужское население разбежалось по лесам, а на редких хуторах оставались одни женщины, старики да дети. На одном таком хуторе шведы с трудом отыскали какую-то древнюю старуху с трубкой в зубах и за хорошее вознаграждение уговорили показать дорогу. Старуху привели к королю, тот без всяких предисловий взял ее за руку, и они вместе по глубокому снегу заковыляли в лес. Зрелище, как вспоминали очевидцы, со спины было незабываемое: прихрамывающий по-стариковски король Швеции по пояс в снегу, а рядом, рука об руку с ним, ковылявшая старая карга, изо рта которой, как из паровоза, столбом валил дым! Трубка гасла, и тогда Карл помогал ей закурить снова. Король спрашивал ее о жизни, о стране, и время прошло незаметно. Старуха вполне справилась со своей задачей, и на прощание король вручил ей пару золотых дукатов. Норвежка изумилась и спросила: «Ты кто?» Карл ответил, что он такой же, как и люди радом. «Наши офицеры не такие щедрые», — сказала она и ушла.

О Карле XII в период первого норвежского похода сохранились и другие воспоминания, например, свидетельства норвежского пастора Сёрена Хагерупа из местечка Аас, у которого король переночевал вместе с генералом Юханом Виммерихом Дельвигом, А. Левеном, двумя поварами и камер-па-жом Мандершерной. Пастор видел короля молодым и нашел теперь его сильно изменившимся. Король был простужен, говорил невнятно, и пастор с трудом его понимал. Во время всего разговора с уст Карла не сходила улыбка. «Он, казалось, не ходил, а порхал или летал, как муха, — вспоминал Хагеруп, — что было вполне понятно, потому что он никогда не снимал с себя плаща, а его нога была сильно повреждена. Из носа у него постоянно торчит “шнурок” густой жидкости, и вид его довольно неприглядный — особенно когда он ест, ибо он забрасывает в рот пищу, как сумасшедший, а не как король. В одиннадцать часов вечера он поел вместе со своими любимцами генерал-майором Дельвигом и полковником Левеном, а в час ночи лег спать прямо на солому, не снимая сапог со шпорами, в плаще и со шпагой. Говорят, что он спит так всегда, а Дельвиг ложится рядом с ним. Из питья он употреблял только холодную сырую воду, но поесть он любил. Ровно в четыре утра он был уже на ногах».

... Соединившись с Мёрнером, Карл предпринял штурм Христиании, и 22 марта они совместными усилиями заняли норвежскую столицу. Этой вылазкой Карл XII добился своей первой цели: он все-таки слегка разозлил датчан, и это было лучше, чем сидеть без дела в Истаде и ждать, когда враг вторгнется в страну.

Но главной цели — уничтожить датско-норвежскую армию — шведы достичь не смогли: Б. X. Лютцов отвел свои войска к Драммену, на запад от Христиании, на хорошо оборудованные позиции, а замерзшие и изголодавшиеся шведские соединения выдохлись и ничего сделать с ними не могли. Шведы предприняли ряд безуспешных атак, в ходе которых погибли и попали в норвежский плен несколько сотен солдат и офицеров, среди которых оказался и любимец Карла полковник Аксель Левен. Затем последовал еще один неприятный удар: из-за некомпетентности и трусости генерал-лейтенанта К. Л. Ашеберга, сына известного фельдмаршала, оставленного в тылу для обеспечения тыла шведской армии, противнику удалось высадить с моря десант, уничтожить шведский гарнизон в количестве 600 человек и перерезать коммуникации, связывавшие армию со страной. Положение шведской армии стало критическим. Викинговский набег (а иначе эту операцию назвать трудно) показал, что без поддержки флота все действия шведов обречены на провал, а норвежский ландшафт оказался намного труднее для военных действий, чем его себе представлял Карл по картам и из сообщений норвежского перебежчика.

Простояв пару недель в норвежской столице, Карл отошел обратно на юго-восток и разбил свою штаб-квартиру в местечке Торпум, в нескольких километрах к западу от города Фредриксхалль, где его армия и простояла до конца апреля. Лютцов со своей армией находился на другом берегу реки и тоже не предпринимал никаких действий. В Торпуме у короля родился план к середине лета напасть на Фредриксхалль так, чтобы застать его врасплох. Карл получил информацию, что часть норвежского гарнизона находившейся по соседству крепости Фредрикстен ночует в этом городе. Можно было попытаться отрезать часть гарнизона от крепости, а если удастся — по мосту ворваться в саму крепость на плечах спасающихся бегством норвежцев и датчан. Застать врасплох город, однако, не удалось — сведения, на которых базировался весь план Карла XII, были получены от норвежского дезертира, а они оказались ложными. Город был занят очень быстро, но находившиеся в нем защитники Фредрикстена успели спастись и скрыться за своими крепостными стенами. Из крепости открыли сильный артиллерийский огонь, и шведы понесли значительный урон. Карл, как всегда, проявил храбрость и неустрашимость в бою, о чем он скромно сообщил своей сестре в Стокгольм: «У нас тут произошла стычка с датчанами, при которой наша атака вполне удалась, но из-за досадного обстрела мы потеряли нескольких храбрых офицеров, которым судьба не позволила больше жить». Судьба не позволила жить 500 шведским офицерам и солдатам из тех 1500, которые приняли участие в «удачной» атаке. И это не было какой-либо рисовкой со стороны короля: все шло как обычно, на войне люди гибнут, жаль, конечно, но с судьбой не поспоришь. Ему и в голову не приходило, что вся норвежская кампания была бессмысленна, а понесенные в ходе боя во Фредриксхалле жертвы — напрасны.