Карл Великий - [12]
Вот так на моих глазах закончилась многолетняя аквитанская война.
Глава 4
Мы возвратились в лагерь. Карл приказал раздать воинам вина и всякой снеди. В своём шатре он устроил небольшую пирушку для избранных. Я стоял у шатра, не зная, куда податься. Спрашивать короля казалось неуместным.
Вдруг он сам обратил на меня внимание:
Мальчик, укушенный молнией! Ты что же стоишь, как чужой? Заходи. Ты отлично поработал талисманом в сегодняшнем сражении. Ну? Что сам-то скажешь?
Я совсем растерялся, но Его Величество ждал ответа.
— Думаю, моей заслуги в том нет, — сказал я, — всё произошло благодаря вашему уму и вашей удачливости.
Он кивнул с важностью:
— Удачливым помогает Бог, если мы действуем во славу Его.
«Как у него ловко получается подводить под славу Божию личную выгоду», — подумал я и поспешно опустил глаза, чтобы в них не прочиталось чего лишнего. Впрочем, король уже не смотрел на меня. Гостеприимно открыв передо мной полог шатра, он обернулся к проходившему мимо высокому молодому воину с огромной копной каштановых вьющихся волос: На поясе воина висел большой рог, украшенный серебром.
— Роланд! Ты, что ли, вздумал бунтовать, как Гунольд Аквитанский? Почему тебя всё ещё нет за королевским столом?
Тот распахнул большие голубые глаза:
— Не пристало мне за королевский стол, ибо пока что не достоин.
— Да как ты смеешь говорить такое! Нам лучше знать, кто в нашем королевстве достоин, а кто нет. Э, куда?!
Роланд вдруг исчез за палаткой, и раньше, чем Его Величество успел что-нибудь сказать, появился снова, держа за лапы двух ощипанных уток.
— Вот. Теперь я достоин.
Карл усмехнулся:
— Ты не можешь без шуток. Ладно. Надеюсь, твои утки достаточно жирные.
В шатре стало тесно из-за набившегося туда народа. Король сидел выше всех, на деревянном кресле со спинкой. Рядом с ним, на скамейке пониже, расположилась королева-мать, по другую сторону — Роланд. Остальные сидели просто на шкурах. Мне поначалу указали место у самого входа, но Его Величество, отыскав меня взглядом, сделал приглашающий жест, после чего я оказался гораздо ближе к нему — между какими-то знатными воинами. Они посмотрели на меня с удивлением, но не стали расспрашивать.
Вина не жалели. То и дело поднимались кубки за победу над мятежниками. Король, однако, был задумчив. Кто-то в очередной раз предложил выпить за неустрашимого Карла, единственного и нераздельного победителя. «Слава, слава!» — закричали все. Он поднял руку, прервав восторги:
— Это не слава, а большая печаль в том, что мы — единственный победитель.
Тишина мгновенно воцарилась в шатре. Карл продолжал:
— Мы должны были сражаться бок о бок с нашим единоутробным братом, но этого не произошло.
Лицо королевы Бертрады потемнело. Со вздохом она произнесла:
— Сын мой, не суди столь строго брата своего! Он ещё очень молод и горяч, но у него есть время остепениться и признать свои ошибки.
Роланд, раскрасневшийся от обилия вина, встрял без позволения:
— Карл! Брат твой, конечно, не по-братски поступил, но мятеж-то разгорелся не на его территории. Получается, закона он не нарушил.
Карл молчал. Губы его сжались, и даже следа искорок не осталось в глазах. Наконец он произнёс размеренно и веско:
— Во-первых, часть Аквитании относится к территории Карломана. Во-вторых... мы — одна страна франков. Так повелел Бог, и не нам менять это. Я пью за Франкское королевство в руках Божиих!
Остаток вечера прошёл скомкано. Кубки поднимались, но прежнего веселья уже не чувствовалось. Больше всех огорчился менестрель, написавший огромную балладу в честь победы Карла над аквитанцами и так и не решившийся её спеть.
Наутро лагерь свернули и выехали в Ахен. По пути Карл посетил несколько аквитанских монастырей, оставив везде богатые подарки.
В Ахене первым, кто встретил меня, была баронесса Имма. Увидев, что я приехал не на её лошади, она закричала:
— Недостойный мальчишка! Я доверила тебе своё имущество, что ты с ним сделал?!
Лошадь ещё в Аквитании пристроила куда-то королева Бертрада. Мне об этом не доложили. Так и сказал Имме. Она начала кричать, что пожалуется своей царственной тётушке и та покажет нам ...
Крики баронессы происходили в гулком коридоре королевского палаццо. Своей непристойностью они привлекли внимание королевы Бертрады, которая незаметно подошла и некоторое время наблюдала за беснующейся баронессой.
— Что за крики в моём доме? — наконец осведомилась королева. — Ваша лошадь у меня, но теперь я подумаю, стоит ли отдавать её вам. Боюсь, это животное слишком благородно для такой низкой особы, как вы.
Баронесса опешила, но решила не сдаваться:
— Я здесь в гостях не у вас, а у своей тёти Гимильтруды! Это — и её дом.
— Ошибаетесь, милая, — ответила Бертрада, — вы обе здесь в гостях.
В этот миг сам Карл показался в коридоре. Вопросительно посмотрел на мать. Та изобразила на лице сожаление.
— У твоей возлюбленной поразительно скандальные родственники. Кричат, как на базаре.
С этими словами она величаво взяла сына под руку и вместе с ним удалилась. Баронесса, бросив на меня ненавидящий взгляд, тоже ушла.
Я остался в коридоре, понимая, что забыл, где наша с матерью комната. В первый-то раз меня провожала баронесса, а потом я быстро уехал в Аквитанию. Очевидно, меня ожидали долгие скитания но коридорам, ведь стучать в двери комнат в королевском замке недопустимо. Только я пустился в печальное путешествие, как одна из дверей открылась, и появилась моя мать, как всегда, недовольная.
«Метро 2033» Дмитрия Глуховского – культовый фантастический роман, самая обсуждаемая российская книга последних лет. Тираж – полмиллиона, переводы на десятки языков плюс грандиозная компьютерная игра! Эта постапокалиптическая история вдохновила целую плеяду современных писателей, и теперь они вместе создают «Вселенную Метро 2033», серию книг по мотивам знаменитого романа. Герои этих новых историй наконец-то выйдут за пределы Московского метро. Их приключения на поверхности Земли, почти уничтоженной ядерной войной, превосходят все ожидания.
Что мы знаем о нем? Фразу «короче, Склифосовский»? «Склиф», от которого никто не застрахован, но который в тяжелой ситуации может стать символом надежды? Сериал «Склифосовский», не имеющий к нему никакого отношения, как, впрочем, и тот самый Институт скорой помощи? Кажется, будто за нарицательным именем не стоит ничего значимого, вроде болезни Альцгеймера, синдрома Дауна или отека Квинке. Но если копнуть глубже, выяснится, что этот скромный человек повлиял на всю систему российского здравоохранения, попутно оказав заметную поддержку феминизма в России.
Для студента Дениса Вербицкого бабушка – единственный родной человек. Пытаясь найти деньги на ее лечение, он оказывается замешан в наркобизнесе и вынужден бежать. Он находит работу рядом с Зоной, однако новый начальник узнает о криминальном эпизоде в его биографии и начинает шантажировать. Чтобы не попасть в тюрьму, Денис должен отправиться в Зону на поиски маленького сына директора. Студент соглашается, умолчав о том, что сам мечтает попасть на аномальную территорию: там можно найти «доппель эппл» – дорогой и редкий артефакт, который может стать лекарством для бабушки.
Игнатий де Лойола (дон Иньиго Лопес де Рикардо Лойола, 1491—1556) — один из наиболее значимых персонажей в истории западного христианства, основатель ордена иезуитов (Общества Иисуса) — самого известного в России католического монашеского ордена. По легенде, именно Лойола послужил прообразом Дон Кихота в одноимённом романе Сервантеса.Лойола прошёл сложный и противоречивый жизненный путь: от королевского пажа, любителя красавиц, роскоши и рыцарских романов до сурового аскета, носящего под лохмотьями тяжёлые вериги и собирающего в подземельях Монмартра единомышленников, готовых пойти за ним на край света.
Петр Петрович Кащенко (1858–1920) прославился как руководитель нескольких психиатрических больниц — в Нижнем Новгороде, Санкт-Петербурге и Москве. Последняя из них, самая известная, сегодня уже не носит имя Кащенко, но оно прочно вошло в массовое сознание и даже в фольклор, став символом «карательной психиатрии». Это в высшей степени несправедливо: ведь Петр Петрович всю жизнь боролся за гуманное отношение к пациентам, за их возвращение к нормальной жизни при помощи не только лекарств, но и общения, физического труда, а также музыки — второй после медицины любви доктора Кащенко.
Среди святых Франциск Ассизский выделяется особой популярностью. Данте Алигьери посвятил ему целую главу в «Божественной комедии», Ференц Лист — страницы прекрасной музыки, в его честь назван один из крупнейших американских городов — Сан-Франциско, о нем писали поэты русского Серебряного века. Франциска не обошли вниманием рок-музыканты, даже представитель современной субкультуры, известный рэпер Оксимирон упомянул его в одной из своих песен. Голливудская звезда Микки Рурк сыграл его в кино. Франциск стал героем мифов и легенд.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта история произошла в реальности. Её персонажи: пират-гуманист, фашист-пацифист, пылесосный император, консультант по чёрной магии, социологи-террористы, прокуроры-революционеры, нью-йоркские гангстеры, советские партизаны, сицилийские мафиози, американские шпионы, швейцарские банкиры, ватиканские кардиналы, тысяча живых масонов, два мёртвых комиссара Каттани, один настоящий дон Корлеоне и все-все-все остальные — не являются плодом авторского вымысла. Это — история Италии.
В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.
В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.
Герои этой книги живут в одном доме с героями «Гордости и предубеждения». Но не на верхних, а на нижнем этаже – «под лестницей», как говорили в старой доброй Англии. Это те, кто упоминается у Джейн Остин лишь мельком, в основном оставаясь «за кулисами». Те, кто готовит, стирает, убирает – прислуживает семейству Беннетов и работает в поместье Лонгборн.Жизнь прислуги подчинена строгому распорядку – поместье большое, дел всегда невпроворот, к вечеру все валятся с ног от усталости. Но молодость есть молодость.
Конец IX века. Эпоха славных походов викингов. С юности готовился к ним варяжский вождь Олег. И наконец, его мечта сбылась: вместе со знаменитым ярлом Гастингом он совершает нападения на Францию, Испанию и Италию, штурмует Париж и Севилью. Суда норманнов берут курс даже на Вечный город — Рим!..Через многие битвы и сражения проходит Олег, пока не поднимается на новгородский, а затем и киевский престол, чтобы объединить разноплеменную Русь в единое государство.
Книга посвящена главному событию всемирной истории — пришествию Иисуса Христа, возникновению христианства, гонениям на первых учеников Спасителя.Перенося читателя к началу нашей эры, произведения Т. Гедберга, М. Корелли и Ф. Фаррара показывают Римскую империю и Иудею, в недрах которых зарождалось новое учение, изменившее судьбы мира.
1920-е годы, начало НЭПа. В родное село, расположенное недалеко от Череповца, возвращается Иван Николаев — человек с богатой биографией. Успел он побыть и офицером русской армии во время войны с германцами, и красным командиром в Гражданскую, и послужить в транспортной Чека. Давно он не появлялся дома, но даже не представлял, насколько всё на селе изменилось. Люди живут в нищете, гонят самогон из гнилой картошки, прячут трофейное оружие, оставшееся после двух войн, а в редкие часы досуга ругают советскую власть, которая только и умеет, что закрывать церкви и переименовывать улицы.
Древний Рим славился разнообразными зрелищами. «Хлеба и зрелищ!» — таков лозунг римских граждан, как плебеев, так и аристократов, а одним из главных развлечений стали схватки гладиаторов. Смерть была возведена в ранг высокого искусства; кровь, щедро орошавшая арену, служила острой приправой для тусклой обыденности. Именно на этой арене дева-воительница по имени Сагарис, выросшая в причерноморской степи и оказавшаяся в плену, вынуждена была сражаться наравне с мужчинами-гладиаторами. В сложной судьбе Сагарис тесно переплелись бои с римскими легионерами, рабство, восстание рабов, предательство, интриги, коварство и, наконец, любовь. Эту книгу дополняет другой роман Виталия Гладкого — «Путь к трону», где судьба главного героя, скифа по имени Савмак, тоже связана с ареной, но не гладиаторской, а с ареной гипподрома.