Карл Великий - [11]
— Вперёд!
Эта негромкая команда прозвучала столь убеждающе, что не выполнить её оказалось невозможно. Тело само вскочило с мокрого песка и бросилось бежать.
Впереди за пеленой дождя виднелись палатки — такие же, как в королевском лагере. Мы кинулись к ним. Я не успел ничего сообразить, как в шуме дождя послышались вопли и лязг оружия. Мокрые полуголые воины короля врывались в палатки, оттуда выскакивали люди, тоже не вполне одетые, но пока ещё сухие. Мы застали их врасплох. Не все даже успели вооружиться. Один из них яростно отбивался от меча вертелом. Засмотревшись, я сам чуть не получил удар, но нападавший на меня тут же был кем-то повержен. Он упал затылком мне прямо на пальцы босой ноги, что было очень больно. Глаза его закрылись, изо рта пошла кровь. Я с ужасом отдёрнул ногу.
Вдруг всё затихло — крики и звон. Дождь тоже начал ослабевать. Небо прояснялось.
В проходе между палатками, опершись на меч, стоял Карл — огромный, мокрый, голый по пояс. Он говорил что-то аквитанцам, почтительно склонившимся перед ним. Подойдя ближе, я расслышал слова:
— К Лупу Гасконскому должно отправить посольство. Это будете вы. Вам он поверит лучше, чем моим людям. Скажите ему: если он сейчас же не выдаст мне Гунольда — я приду и заберу его сам. Расскажите ему и обо всём, что сейчас здесь происходило. Идите немедленно.
Воины Карла переместились обратно к реке, и я с ними. Сам король куда-то исчез.
Я замёрз в мокрой одежде и пытался согреться, бегая взад-вперёд по берегу. Пока носился — большая часть воинов тоже куда-то разбрелась. Пришлось спросить одного из оставшихся:
— Куда это они?
— К мосту, — сказал тот, зевая, должно быть, от холода.
— Здесь есть мост? — удивился я.
— Там за деревьями... ещё проехать. — Он неопределённо махнул в сторону рощи, расположившейся вдоль берега.
Я ещё побегал, пока не согрелся. Мысль о мосте не давала мне покоя. С этой мыслью вновь подошёл к тому же воину.
— Зачем же мы тогда плыли через реку, если можно было перейти?
— На мосту бы нас заметили... Э! Смотри! Едут.
Мы опять потащились к лагерю.
Послышался звук рога, и из рощи начали появляться всадники в полном вооружении. Солнце как раз вышло из-за туч. В его лучах кольчуги и шлемы сияли нестерпимо. Впереди скакал знаменосец с поднятым на копьё красным трёххвостым полотнищем, украшенным шестью сине-жёлто-алыми розами. За ним на прекрасном белом жеребце следовал Карл. Поверх его кольчуги ниспадал сине-зелёный плащ. Когда он подъехал ближе — стало видно, что в руке его палица, красивая и крепкая с золотой рукояткой чеканной работы.
Глаза короля смеялись. Или он просто щурился на солнце? Всё же невероятно, насколько быстро этот человек сумел преобразиться из страшного полуголого дикаря в благороднейшего монарха.
Королевский отряд замедлил ход и остановился, явно ожидая кого-то. И точно: со стороны аквитанского лагеря появилась группа всадников. Один из них вёз пленника, перекинутого поперёк седла. Достигнув королевского отряда, они остановились и спешились. Двое подтащили связанного прямо к ногам королевского жеребца. Вслед за ними медленно, как будто с трудом к королю подошёл богато одетый человек и пал на колени.
— Лупас, герцог Гасконский, что ты хочешь поведать нам? — осведомился король. Герцог склонил голову ещё ниже и заговорил:
— Господин, вот я становлюсь вашим слугой, и вот я обещаю вам защищать и оберегать в Гаскони всё против всех людей, какие только будут жить...
Герцог сделал нетерпеливое движение рукой. Тут же ему принесли Псалтирь в изящном переплёте, украшенном серебром и бирюзой. Встав и положив руку на священную книгу, он повторил примерно то же самое и застыл, глядя на Карла снизу вверх. Тот молчал. Потом обернулся и бросил выразительный взгляд на своих воинов. Тут же двое спешились. Один из них погрузил руки в размокшую после дождя землю и вытащил ком размером в две горсти. Другой завернул этот ком в расшитый шёлковый платок и с поклоном подал королю. Его Величество передал узелок с землёй герцогу Гасконскому со словами:
— Принимаем твою клятву. Прими от нас эту гасконскую землю, которую ты клялся защищать. Да будет имя Господне благословенно!
В этот момент всеми забытый связанный пленник попытался тоже стать на колени перед королём. Карл поинтересовался:
— А что нам скажет изменник?
Должно быть, Гунольд Аквитанский мог иметь достойный вид. Всё у него было для этого: отличное сложение, благородные черты лица, богатые одежды... Однако сейчас он выглядел жалко. Я стоял близко и хороню видел его глаза. Они покраснели и помаргивали, будто от слепящего света.
— Ваше Величество! Понимая всю чудовищность своего греха, я всё же осмеливаюсь молить... я молю о милосердии... позволить мне выпить смертельный кубок...
— Человеку не дано совершить грех, который не может быть прощён Богом. Гунольд Аквитанский! Ты будешь отправлен в один из монастырей в Австразии и проведёшь остаток своей жизни в покаянии.
Гунольд попытался воздеть связанные руки к небу:
— Господи! Я и помыслить не мог о таком милосердии! Да благословит всемогущий Бог нашего короля Карла!
«Метро 2033» Дмитрия Глуховского – культовый фантастический роман, самая обсуждаемая российская книга последних лет. Тираж – полмиллиона, переводы на десятки языков плюс грандиозная компьютерная игра! Эта постапокалиптическая история вдохновила целую плеяду современных писателей, и теперь они вместе создают «Вселенную Метро 2033», серию книг по мотивам знаменитого романа. Герои этих новых историй наконец-то выйдут за пределы Московского метро. Их приключения на поверхности Земли, почти уничтоженной ядерной войной, превосходят все ожидания.
Что мы знаем о нем? Фразу «короче, Склифосовский»? «Склиф», от которого никто не застрахован, но который в тяжелой ситуации может стать символом надежды? Сериал «Склифосовский», не имеющий к нему никакого отношения, как, впрочем, и тот самый Институт скорой помощи? Кажется, будто за нарицательным именем не стоит ничего значимого, вроде болезни Альцгеймера, синдрома Дауна или отека Квинке. Но если копнуть глубже, выяснится, что этот скромный человек повлиял на всю систему российского здравоохранения, попутно оказав заметную поддержку феминизма в России.
Для студента Дениса Вербицкого бабушка – единственный родной человек. Пытаясь найти деньги на ее лечение, он оказывается замешан в наркобизнесе и вынужден бежать. Он находит работу рядом с Зоной, однако новый начальник узнает о криминальном эпизоде в его биографии и начинает шантажировать. Чтобы не попасть в тюрьму, Денис должен отправиться в Зону на поиски маленького сына директора. Студент соглашается, умолчав о том, что сам мечтает попасть на аномальную территорию: там можно найти «доппель эппл» – дорогой и редкий артефакт, который может стать лекарством для бабушки.
Игнатий де Лойола (дон Иньиго Лопес де Рикардо Лойола, 1491—1556) — один из наиболее значимых персонажей в истории западного христианства, основатель ордена иезуитов (Общества Иисуса) — самого известного в России католического монашеского ордена. По легенде, именно Лойола послужил прообразом Дон Кихота в одноимённом романе Сервантеса.Лойола прошёл сложный и противоречивый жизненный путь: от королевского пажа, любителя красавиц, роскоши и рыцарских романов до сурового аскета, носящего под лохмотьями тяжёлые вериги и собирающего в подземельях Монмартра единомышленников, готовых пойти за ним на край света.
Петр Петрович Кащенко (1858–1920) прославился как руководитель нескольких психиатрических больниц — в Нижнем Новгороде, Санкт-Петербурге и Москве. Последняя из них, самая известная, сегодня уже не носит имя Кащенко, но оно прочно вошло в массовое сознание и даже в фольклор, став символом «карательной психиатрии». Это в высшей степени несправедливо: ведь Петр Петрович всю жизнь боролся за гуманное отношение к пациентам, за их возвращение к нормальной жизни при помощи не только лекарств, но и общения, физического труда, а также музыки — второй после медицины любви доктора Кащенко.
Среди святых Франциск Ассизский выделяется особой популярностью. Данте Алигьери посвятил ему целую главу в «Божественной комедии», Ференц Лист — страницы прекрасной музыки, в его честь назван один из крупнейших американских городов — Сан-Франциско, о нем писали поэты русского Серебряного века. Франциска не обошли вниманием рок-музыканты, даже представитель современной субкультуры, известный рэпер Оксимирон упомянул его в одной из своих песен. Голливудская звезда Микки Рурк сыграл его в кино. Франциск стал героем мифов и легенд.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта история произошла в реальности. Её персонажи: пират-гуманист, фашист-пацифист, пылесосный император, консультант по чёрной магии, социологи-террористы, прокуроры-революционеры, нью-йоркские гангстеры, советские партизаны, сицилийские мафиози, американские шпионы, швейцарские банкиры, ватиканские кардиналы, тысяча живых масонов, два мёртвых комиссара Каттани, один настоящий дон Корлеоне и все-все-все остальные — не являются плодом авторского вымысла. Это — история Италии.
В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.
В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.
Герои этой книги живут в одном доме с героями «Гордости и предубеждения». Но не на верхних, а на нижнем этаже – «под лестницей», как говорили в старой доброй Англии. Это те, кто упоминается у Джейн Остин лишь мельком, в основном оставаясь «за кулисами». Те, кто готовит, стирает, убирает – прислуживает семейству Беннетов и работает в поместье Лонгборн.Жизнь прислуги подчинена строгому распорядку – поместье большое, дел всегда невпроворот, к вечеру все валятся с ног от усталости. Но молодость есть молодость.
Конец IX века. Эпоха славных походов викингов. С юности готовился к ним варяжский вождь Олег. И наконец, его мечта сбылась: вместе со знаменитым ярлом Гастингом он совершает нападения на Францию, Испанию и Италию, штурмует Париж и Севилью. Суда норманнов берут курс даже на Вечный город — Рим!..Через многие битвы и сражения проходит Олег, пока не поднимается на новгородский, а затем и киевский престол, чтобы объединить разноплеменную Русь в единое государство.
Книга посвящена главному событию всемирной истории — пришествию Иисуса Христа, возникновению христианства, гонениям на первых учеников Спасителя.Перенося читателя к началу нашей эры, произведения Т. Гедберга, М. Корелли и Ф. Фаррара показывают Римскую империю и Иудею, в недрах которых зарождалось новое учение, изменившее судьбы мира.
1920-е годы, начало НЭПа. В родное село, расположенное недалеко от Череповца, возвращается Иван Николаев — человек с богатой биографией. Успел он побыть и офицером русской армии во время войны с германцами, и красным командиром в Гражданскую, и послужить в транспортной Чека. Давно он не появлялся дома, но даже не представлял, насколько всё на селе изменилось. Люди живут в нищете, гонят самогон из гнилой картошки, прячут трофейное оружие, оставшееся после двух войн, а в редкие часы досуга ругают советскую власть, которая только и умеет, что закрывать церкви и переименовывать улицы.
Древний Рим славился разнообразными зрелищами. «Хлеба и зрелищ!» — таков лозунг римских граждан, как плебеев, так и аристократов, а одним из главных развлечений стали схватки гладиаторов. Смерть была возведена в ранг высокого искусства; кровь, щедро орошавшая арену, служила острой приправой для тусклой обыденности. Именно на этой арене дева-воительница по имени Сагарис, выросшая в причерноморской степи и оказавшаяся в плену, вынуждена была сражаться наравне с мужчинами-гладиаторами. В сложной судьбе Сагарис тесно переплелись бои с римскими легионерами, рабство, восстание рабов, предательство, интриги, коварство и, наконец, любовь. Эту книгу дополняет другой роман Виталия Гладкого — «Путь к трону», где судьба главного героя, скифа по имени Савмак, тоже связана с ареной, но не гладиаторской, а с ареной гипподрома.