Карл Маркс и современная культура - [7]

Шрифт
Интервал

Так, после французской революции идеи мировой скорби, очень похожие на многие жалобы наших дней, задели широкий слой мыслящих современников. Иллюзии свободы были растоптаны безжалостным шествием демонов капитала и политической власти, развязанных революцией. Но не прошло и нескольких десятилетий, как этот исторический поворот создал более твердую почву для сплочения угнетенных масс, которым в те времена сочувствовали все действительные представители «свободного духовного производства». И новая волна энтузиазма охватила народы Европы. Мир услышал «Порыв» Шумана, этюды Шопена…

На другой день после кровавых схваток 1848 года, закончившихся поражением рабочего класса и революционных демократических партий, капитал праздновал, по выражению Маркса, новое XVI столетие. В общественной психологии утвердился позитивизм с его отрешенной научностью, убежденный в том, что добро и зло — такие же продукты вещественных сил, как купорос и сахар. Ренан пугал европейского филистера восстанием вандалов, пессимизм Шопенгауэра нашел себе наконец благодарную публику. А что получилось в результате этого зигзага истории? Расширение почвы борьбы, включение в нее новых народов, международный союз пролетарских партий, хотя и ослабленных недостатком революционной теории и оппортунизмом вождей, но все же грозных для богатого меньшинства.

Так в наши дни каждый временный успех обреченного строя жизни обращается против него. Верная сторона по меньшей мере слабой формулы «массового общества», захватывающей только вторичные признаки, состоит в том, что общество частной собственности, пришедшее в результате стихийного развития и невиданной централизации капитала, создает как бы всеобщее закрепощение, стирая четкие классовые грани и образуя множество мелких групп и уровней, различающихся не только по их отношению к производству прибавочной стоимости, но и по их участию в ее разделе, хотя бы фиктивному. Так возникает аморфная масса обывателей, «толпа одиноких лиц», напоминающая времена римского империализма. Ваш пролетарий — абстракция, говорят критики Маркса.

Действительно, развитие позднего капитализма создало многие запутанные положения и новые источники раскола, но в известном отношении оно упрощает картину общественных противоречий. Под тяжкой пятой ассоциированного капитала, управляемого Большим Бизнесом и Большим Государством, происходит процесс образования единой демократической массы, страдающей от одного и того же зла. Рано или поздно эта неожиданная сторона «массового общества» окажется сильнее разъединения, образующего толпу. То, что философы культуры называют «дезагрегацией», «атомизацией» и другими учеными словами, превратится в сплочение народа против общего врага. Это условие, обязательное для успеха всякой социальной революции, ограниченное в прошлом изоляцией рабочего класса от широкой массы мелких людей, нищих собственников, при известных обстоятельствах может возникнуть с быстротою молнии, да и в наши дни оно постоянно дает себя знать в каждом успехе демократического сопротивления замыслам буржуазной олигархии и военщины.

Это значит, что существует историческая моральная сила, превосходящая силу материальную в узком смысле этого слова. О существовании этой превосходящей силы и говорит нам материализм Маркса. Он говорит нам, что духовная власть, которую обретает в ходе истории вещественная необходимость, власть «отчуждения», не безгранична. Даже в самых безвыходных положениях, как бы лишенных свободы выбора, совершается глубокая тайная работа и старый крот роет славно. Все переходит в свою противоположность, в том числе и эта превратность мировой истории.

«Мы, со своей стороны, — говорит Маркс в своей речи на юбилее чартистской газеты, — не заблуждаемся относительно природы того хитроумного духа, который постоянно проявляется во всех этих противоречиях» (12, 4). Английский текст отчета о речи Маркса гласит: «We do not mistake the shape of the shrewd spirit that continues to mark all this contradictions»[4].

He подлежит никакому сомнению, что Маркс имел в виду гегелевскую хитрость разума — то удивительное, постоянно наблюдаемое в истории отношение, когда ограниченная сила, торжествующая свою победу над более широким потоком общественного движения, сама становится орудием в его руках. И эта хитрость разума дает себя знать именно там, где исчезают перед лицом действительности утраченные нами иллюзии.

Только жестокий опыт современных конфликтов может выработать новый тип людей, способных овладеть стихийными силами прогресса. Задача неслыханно велика. Не только потому, что она требует победы над узкой частью общества, заинтересованной в классовом неравенстве. Справиться с общественным хозяйством и воспитанием масс могут только люди, обладающие громадным знанием дела, способные контролировать свои усилия, сознательно применяя «хитрость разума» и предоставляя врагам революции играть роль марионеток исторического движения, работающих на социализм. Для этого, разумеется, необходимо понимание этой исторической диалектики, разумное отражение ее, то есть революционная теория.


Еще от автора Михаил Александрович Лифшиц
Дневник Мариэтты Шагинян

Из краткой биографии Мих. Лифшица (Дм. Гутов).«Начало того, что принято называть оттепелью, было отмечено публикацией в «Новом мире» статьи Лифшица «Дневник Мариэтты Шагинян» (1954. № 2), памфлета, в котором он дал портрет сталинской интеллигенции с ее пустозвонством, с поразительным сочетанием эпического восторга с безразличием и равнодушием к делу. Портрет был блестящий, хотя сам предмет и не был слишком красив. Лифшиц однажды привел слова Гете о Лессинге, сказавшего, что писатели эпохи Лессинга живут как насекомые в янтаре».


Диалог с Эвальдом Ильенковым (проблема идеального)

«Диалог с Эвальдом Ильенковым» — одна из последних незаконченных работ выдающегося философа Михаила Лифшица (1905–1983), в центре которой проблема реальности идеального. Решая ее в духе своей онтогно — сеологии и теории тождеств, Михаил Лифшиц вступает в полемику не только со своим другом и единомышленником Эвальдом Ильенковым, но и с основными направлениями философской мысли современности. Коперниковский поворот его онтогносеологии заключается в программе Restauracio Magna — возвращения классики, постижение которой, по мнению Михаила Лифшица, доступно только свободному человеку.


На деревню дедушке

Работа известного советского философа–марксиста Михаила Лифшица «На деревню дедушке» была написана в первой половине 60–х, но не была пропущена цензурой. Этот маленький шедевр очень необычный по форме изложения для марксистской литературы был напечатан лишь в 1990 году ротапринтным способом тиражом 300 экземпляров.


В мире эстетики

Настоящая книга — последний завершенный труд Михаила Александровича Лифшица, выдающегося ученого-коммуниста, философа, эстетика, искусствоведа, действительного члена Академии художеств СССР, доктора философских наук.Автор смог принять участие лишь в начальных стадиях издательского процесса подготовки книги к печати Эта работа была завершена уже без него, после его внезапной кончины 20 сентября 1983 года.Книга М. А. Лифшица включает четыре фундаментальные статьи, над которыми автор работал в течение нескольких лет.


Лекции по теории искусства. ИФЛИ. 1940

Предлагаем вниманию читателей курс лекций, прочитанный Михаилом Александровичем Лифшицем (1905–1983) в конце 1930-х – самом начале 1940-х годов в Московском институте философии, литературы и истории имени Н.Г. Чернышевского (МИФЛИ, сокращённо ИФЛИ). Курс назывался «Введение в марксистско-ленинскую теорию искусства». ИФЛИ, «красный лицей», являлся в ту эпоху главным гуманитарным вузом страны. Профессор Лифшиц занимал в нём должность доцента кафедры искусствознания и заведовал кафедрой теории и истории искусства.


Из истории эстетики и общественной мысли (Джамбаттиста Вико, Собрание сочинений в трех томах, Том 2)

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Британские интеллектуалы эпохи Просвещения

Кто такие интеллектуалы эпохи Просвещения? Какую роль они сыграли в создании концепции широко распространенной в современном мире, включая Россию, либеральной модели демократии? Какое участие принимали в политической борьбе партий тори и вигов? Почему в своих трудах они обличали коррупцию высокопоставленных чиновников и парламентариев, их некомпетентность и злоупотребление служебным положением, несовершенство избирательной системы? Какие реформы предлагали для оздоровления британского общества? Обо всем этом читатель узнает из серии очерков, посвященных жизни и творчеству литераторов XVIII века Д.


Средневековый мир воображаемого

Мир воображаемого присутствует во всех обществах, во все эпохи, но временами, благодаря приписываемым ему свойствам, он приобретает особое звучание. Именно этот своеобразный, играющий неизмеримо важную роль мир воображаемого окружал мужчин и женщин средневекового Запада. Невидимая реальность была для них гораздо более достоверной и осязаемой, нежели та, которую они воспринимали с помощью органов чувств; они жили, погруженные в царство воображения, стремясь постичь внутренний смысл окружающего их мира, в котором, как утверждала Церковь, были зашифрованы адресованные им послания Господа, — разумеется, если только их значение не искажал Сатана. «Долгое» Средневековье, которое, по Жаку Ле Гоффу, соприкасается с нашим временем чуть ли не вплотную, предстанет перед нами многоликим и противоречивым миром чудесного.


Польская хонтология. Вещи и люди в годы переходного периода

Книга антрополога Ольги Дренды посвящена исследованию визуальной повседневности эпохи польской «перестройки». Взяв за основу концепцию хонтологии (hauntology, от haunt – призрак и ontology – онтология), Ольга коллекционирует приметы ушедшего времени, от уличной моды до дизайна кассет из видеопроката, попутно очищая воспоминания своих респондентов как от ностальгического приукрашивания, так и от наслоений более позднего опыта, искажающих первоначальные образы. В основу книги легли интервью, записанные со свидетелями развала ПНР, а также богатый фотоархив, частично воспроизведенный в настоящем издании.


Уклоны, загибы и задвиги в русском движении

Перед Вами – сборник статей, посвящённых Русскому национальному движению – научное исследование, проведённое учёным, писателем, публицистом, социологом и политологом Александром Никитичем СЕВАСТЬЯНОВЫМ, выдвинувшимся за последние пятнадцать лет на роль главного выразителя и пропагандиста Русской национальной идеи. Для широкого круга читателей. НАУЧНОЕ ИЗДАНИЕ Рекомендовано для факультативного изучения студентам всех гуманитарных вузов Российской Федерации и стран СНГ.


Топологическая проблематизация связи субъекта и аффекта в русской литературе

Эти заметки родились из размышлений над романом Леонида Леонова «Дорога на океан». Цель всего этого беглого обзора — продемонстрировать, что роман тридцатых годов приобретает глубину и становится интересным событием мысли, если рассматривать его в верной генеалогической перспективе. Роман Леонова «Дорога на Океан» в свете предпринятого исторического экскурса становится крайне интересной и оригинальной вехой в спорах о путях таксономизации человеческого присутствия средствами русского семиозиса. .


Ванджина и икона: искусство аборигенов Австралии и русская иконопись

Д.и.н. Владимир Рафаилович Кабо — этнограф и историк первобытного общества, первобытной культуры и религии, специалист по истории и культуре аборигенов Австралии.