Карл Либкнехт - [74]
В конце декабря 1918 г. под давлением недовольных масс из с.-д. «революционного» (на деле контрреволюционного) правительства сышли независимые Гаазе, Дитман и Барт, проделавши свой очередной зигзаг. Вместо них в правительство Эберта вступили с.-д. «большинства», Носке и Виссель, Эберт и К° приступили к чистке аппарата от независимцев. Пост берлинского полицей-президента занимал левый независимый Эмиль Эйхгорн (впоследствии коммунист). 4 января правительство Эберта решило его сместить. Узнав об этом, берлинское бюро независимых решило немедленно собраться вместе с «революционными старостами» (своеобразная организация революционных рабочих, руководившая стачками в 1916—18 гг. и примыкавшая в большинстве к независимым, а в меньшинстве — к спартаковцам). На это собрание пришли также Карл Либкнехт и Вильгельм Пик как представители спартаковцев. Полицей-президиум представлял собою серьезную позицию и независимые не хотели ее сдавать. Независимые вместе со старостами приняли решение: 1) предложить Эйхгорну должности своей не сдавать и 2) на 5 января назначить демонстрацию под лозунгом: «Долой насильников Эберта — Шейдемана». Либкнехт и Пик поддержали это решение. Демонстрация по призыву спартаковцев и независимых состоялась и имела грандиозный успех, переросший все ожидания инициаторов. Массы рвались в бой и требовали более решительных действий. К вечеру 5 января состоялось новое собрание революционных старост совместно с берлинским комитетом независимых. От спартаковцев вновь присутствовали К. Либкнехт и В. Пик. На совещание это одна за другой стали появляться делегации от рабочих и войск, требуя развернуть борьбу, не ограничиваться защитой Эихгорна, а итти до конца — вплоть до свержения правительства Эберта — Шейдемана. Особенно большое впечатление производили заявления представителей революционных войск. Представитель морской красной дивизии Доренбах заявил, что моряки все готовы итти за революционными старостами и требуют 'свержения правительства Эберта Шейдемана. Он. же передал сведения из Шпандау, что там находится большая воинская часть с 2 000 пулеметов и 20 орудиями, готовая на то же. Тут же поступило сообщение из Франкфурта на Одере о том, что гарнизон восстал против правительства и готов итти в Берлин на помощь революционным рабочим и т. п.
После долгих обсуждений было решено:
1. Провозгласить борьбу против правительства и вести ее до свержения его.
2. Призвать рабочих к всеобщей забастовке.
3. Поддерживать захват газетного квартала (помещение с.-д. «Форвертса» было уже захвачено демонстрантами пятого числа днем).
Карл Либкнехт, по утверждению участников, заявил, что «при таких обстоятельствах не только должен быть отражен удар против Эйхгорна, но возможно и необходимо свержение правительства».
Приведенное решение (в трех пунктах) было принято всеми голосами против шести правых независимцев (всего участвовало 70 человек). Для руководства всем делом выбрано было бюро из трех лиц с равными правами: Либкнехт, Ледебур, Шольце.
«При этих обстоятельствах, — пишет в своих воспоминаниях Вильгельм Пик, — мне пришлось составить на пишущей машинке следующий документ:
Товарищи рабочие!
Правительство Эберта — Шейдемана стало немыслимым. Нижеподписавшиеся — революционный комитет, представители революционных с.-д. рабочих и солдат (независимая с.-д. партия и коммунистическая партия) — объявляют его низложенным. Нижеподписавшийся революционный комитет временно принял на себя правительственные дела.
Товарищи рабочие!
Присоединяйтесь к мероприятиям революционного комитета.
Берлин, 6 января 1919 г.
Революционный комитет:
Либкнехт, Ледебур, Шольце».
«Само собой разумеется, — пишет Пик, — что этот документ был только средством к цели: убедить колеблющихся солдат присоединиться к восстаний».
ЦК спартаковцев, узнавши о решении, не был вполне согласен с ним и считал преждевременным ставить вопрос о прямом свержении правительства, но практические мероприятия решил поддержать и постановил итти вместе с рвущейся в бой массой.
ЦК независимцев в душе был на стороне правого крыла независимцев. Даже лучшая часть независимцев не отдавала себе отчета в том, что вопрос станет о вооруженном восстании, что надо либо решиться на него, либо на данной стадии решительно тормозить немедленные выступления на улицу.
При таких ауспициях начиналась борьба, которой суждено было сыграть решающую роль.
Массы поднялись с небывалой силой. Массы — обнаружили чудеса героизма. Массы инстинктом чуяли, что надо итти до конца. Они вышли на улицу в небывалом числе. Они готовы были итти на какие угодно жертвы. Но надлежащего руководства при описанной обстановке быть не могло. Отдельный героический вождь, даже масштаба Карла Либкнехта, не мог обеспечить руководство в такой обстановке. Тут нужна была сплоченная и закаленная в боях коммунистическая партия. А ее-то и не было. Даже палач Носке вынужден был впоследствии признать, что «если бы эта толпа имела решительных и дельных вождей… она уже утром этого дня могла бы овладеть Берлином».

М.В. Ломоносов, как великий ученый-энциклопедист, прекрасно понимал, какую роль в развитии русской культуры играет изобразительное искусство. Из всех его видов и жанров на первый план он выдвигал монументальное искусство мозаики. В мозаике его привлекала возможность передать кубиками из смальты тончайшие оттенки цветов.До сих пор не оценена должным образом роль Ломоносова в зарождении русской исторической картины. Он впервые дал ряд замечательных сюжетов и описаний композиций из истории своей родины, значительных по своему содержанию, охарактеризовал их цветовое решение.

В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.

Кто такие чудаки и оригиналы? Странные, самобытные, не похожие на других люди. Говорят, они украшают нашу жизнь, открывают новые горизонты. Как, например, библиотекарь Румянцевского музея Николай Федоров с его принципом «Жить нужно не для себя (эгоизм), не для других (альтруизм), а со всеми и для всех» и несбыточным идеалом воскрешения всех былых поколений… А знаменитый доктор Федор Гааз, лечивший тысячи москвичей бесплатно, делился с ними своими деньгами. Поистине чудны, а не чудны их дела и поступки!В книге главное внимание уделено неординарным личностям, часто нелепым и смешным, но не глупым и не пошлым.

В книге Рудольфа Баландина читатель найдет увлекательные рассказы о странностях в жизни знаменитых интеллектуалов от Средневековья до современности. Герои книги – люди, которым мы обязаны выдающимися открытиями и техническими изобретениями. Их гениальные мысли становились двигателем человеческой цивилизации на протяжении веков. Но гении, как и обычные люди, обладают не только достоинствами, но и недостатками. Автор предлагает ответ на вопрос: не способствовало ли отклонение от нормы, пусть даже в сторону патологии, появлению нетривиальных мыслей, решений научных и технических задач?

В книге собраны очерки об Институте географии РАН – его некоторых отделах и лабораториях, экспедициях, сотрудниках. Они не представляют собой систематическое изложение истории Института. Их цель – рассказать читателям, особенно молодым, о ценных, на наш взгляд, элементах институтского нематериального наследия: об исследовательских установках и побуждениях, стиле работы, деталях быта, характере отношений, об атмосфере, присущей академическому научному сообществу, частью которого Институт является.Очерки сгруппированы в три раздела.

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.

Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.

Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.

Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.

Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.