Карибы. Ресторанчик под пальмами - [13]
— Тебя насекомые не кусают? — спросила я возившегося с гвоздями мужа. Стараясь удержать равновесие, я чесала одну ногу о другую.
— Да, здесь, кажется, мошки, — ответил он. — Слушай, у них тут столько всякого добра, а того, что нужно — нет. Давай-ка выйдем, поглядим на доски.
Я покорно проследовала вслед за Бобом. Мы вышли с черного хода и спустились по шатким ступенькам. Щурясь и стараясь побыстрее привыкнуть к яркому солнцу, мы в некой растерянности обогнули груду цементных блоков, мотков ржавых проводов и куч кривых, изогнутых досок. Я уже знала, как на такие доски отреагирует Боб. Он не просто хороший строитель, но еще и очень придирчивый. Муж с сомнением окинул взглядом огромные доски и с отвращением отбросил их в сторону.
— Кривые как черт знает что, — пробормотал он. — Я из этого хлама даже свинарник не стал бы строить.
Похоже, основным строительным материалом на Ангилье является не дерево, а цемент.
Боб скрылся в соседнем здании, а я присела на кучу досок, подставив лицо солнцу — даже на складе пиломатериалов оно было теплым и вселяло успокоение.
За проливом в дымке маячили изумрудные горы Сан-Мартина. На мгновение мне показалось, что время остановилось. «Ты не в отпуске», — в миллиардный раз напомнила я себе.
— Мэл, я нашел фанеру! — услышала я крик мужа сквозь рычание самосвала, не оборудованного глушителем. Самосвал, окутанный синими клубами выхлопов, сдавал прямо на меня.
— Иду! — заорала я, понимая, что Боб из-за шума мотора может меня и не услышать.
Перепрыгивая через лужи, перелезая через груды щебня, я пробиралась к ветхому зданию, в котором Боб отыскал фанеру.
— Вот она! — Боб сиял так, словно отыскал алмазные копи. Муж был в диком восторге оттого, что ему удалось обнаружить хоть что-то из списка. Я никогда не отличалась способностью пускаться в пляс при виде фанеры, но радость супруга была столь заразительна, что я воззрилась на листы с не меньшим воодушевлением.
Проехав через двор, самосвал пронесся мимо нас, окатив наши ноги грязью. Мы поднялись по лестнице в первый корпус и на несколько мгновений замерли, чтобы привыкнуть к темноте.
— Добрый день, — поздоровался с нами джентльмен привлекательной наружности, стоявший позади нас. — Не могу ли я вам чем-нибудь помочь?
— Добрый день, — хором ответили мы.
Боб пояснил, что нас интересуют цены на фанеру, и джентльмен полюбопытствовал, кто мы и откуда.
Представившись друг другу, мы узнали, что беседуем с Уолтоном Флемингом, предпринимателем родом с Ангильи, решившим воспользоваться тем, что дела на острове пошли в гору. Выяснилось, что Уолтон не только владеет этим огромным магазином, но также является хозяином местной гостиницы «Грейт Хаус». В отличие от прочих роскошных отелей острова, «Грейт Хаус» был выдержан в карибском стиле. Яркие маленькие коттеджи с раскрашенными ставнями в окружении зарослей пальм выстроились в линию вдоль пляжа. Клиенты, останавливавшиеся у Уолтона, погружались в атмосферу неброской, спокойной карибской жизни. За неделю в «Грейт Хаусе» даже у самого издерганного топ-менеджера приходили в порядок нервы. Жизнь в отеле была простой и безмятежной.
Уолтон попросил девушку за кассой помочь нам разобраться с ценами. Девушка извлекла огромный черный гроссбух и принялась в нем копаться. Я сказала Бобу, что подожду его в машине. Мошки снова накинулись на мои ноги, и мне хотелось побыстрее выйти наружу.
— Ладно, — с отсутствующим видом кивнул Боб, не желая отрывать взгляда от продавщицы. — А сверла у вас есть? — спросил он, ткнув пальцем на пластиковую коробку в которой, совершенно очевидно, некогда хранились сверла.
— Сверла кончились, — ответила девушка, после чего вернулась к неспешному, прилежному изучению гроссбуха.
— Но раз коробка здесь, значит, вам их еще привезут. Так?
Девушка оторвалась от гроссбуха и уставилась на Боба совершенно пустым взглядом.
— Не знаю, — пожала плечами она, после чего снова принялась листать страницы. Как и любой другой житель Ангильи, она никуда не торопилась. Именно из-за этого неспешного ритма жизни мы и влюбились в остров. И все же мы еще окончательно не привыкли к этой медлительности. Боб взял себя в руки и не стал торопить и понукать девушку. Пусть ищет цену с той скоростью, с какой умеет.
Снаружи сияло солнце. Я впитывала его лучи как губка. Сев в джип и открыв окна, я стала смотреть, как легкий ветерок играет в пальмовых листьях, а над крышами «Ангилья Трейдинг» плывут пышные белые облачка.
В детстве у меня получалось расслабляться гораздо лучше. Долгим, неспешным летом я каталась на велосипеде в Центральном парке, лакомилась фруктовым мороженым на палочке, и при этом никуда не надо было торопиться. Одна из особенностей жителей Ангильи, вызывавшая у нас сильную зависть, заключалась в способности расслабляться. Настолько спокойно ко всему на свете могут относиться только здесь. Отдых и расслабление здесь называется «липованием». Исходно это означало «сидеть под липой и ничего не делать». Я липовала в джипе, но пока до жителей Ангильи все равно не дотягивала. Требовалось больше практики, больше тренировок. После целой жизни, на протяжении которой ставишь себе задачи, цели, сроки, строишь планы, сравниться с коренным обитателем Ангильи очень непросто. Я не хочу сказать, что жители Ангильи все сплошь бездельники или не имеют целей в жизни. Нет, как раз наоборот, просто они не треплют себе из-за этого нервы, не доводят себя до исступления. Кроме того, недоделанную работу всегда можно закончить завтра. Слово «стресс» в их словарном запасе отсутствует.
