Карибский сувенир - [23]

Парень поднимает голову, протягивает мне антилопу: «Купите… память об Африке…» Я беру антилопу в руки, внимательно разглядываю ее — вещь сделана превосходно. Чувствую, как настойчиво не спускает с меня глаз смуглый скульптор: ведь сегодня он еще ничего не продал.

Я хотел купить куртку, но приобрел красную антилопу. Пускай стоит на моем письменном столе. Напоминает об африканской стране Сенегал…

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Трансатлантический разрез. Зона мертвых вод. Маленький фантастический мир. Удивительные находки. Охотники за морскими летучками. Как поймать акулу.

Кругом океан, а сверху небо. Рано утром, когда солнце еще не взошло, небосвод окрашен в нежнейшие розовато-зеленые тона. Постепенно, по мере того как за горизонтом поднимается солнце, небо загорается оранжево-желтым огнем. Но вот на востоке появляется ослепительная красная полоска — это солнце как любопытный глаз заглядывает в ожидающую его природу. Светило поднимается из-за горизонта тяжело, неохотя. В эти утренние минуты алый, как будто набрякший, переполненный жаром солнечный диск похож на перезрелый африканский помидор. Кажется, ткни в него чем-нибудь острым — и расплескается своим пламенным соком светило, обагрит весь мир жгучей влагой… Но нет, некому расплескать солнце, и оно, поднатужившись, вылезает на линию горизонта. Это не простая полоска океана — восточный горизонт для солнца как стартовая линия. А финиш — полоска горизонта на западе. Сделав еще одно усилие, солнце подбрасывает свое тяжелое тело вверх и начинает многочасовой бег по голубому полю небосвода.

Океан, небо и солнце. Изо дня в день вода, синева над головой, жгучие лучи, нацеленные в спины, головы, плечи.

Ни встречного судна, ни чаек — бескрайняя голубая пустыня.

Уже вторую неделю пересекаем мы Атлантический океан с северо-востока на юго-запад. Где-то очень далеко за кормой осталась душная, знойная Африка, далеко впереди — Южная Америка. В этих пустынных местах, где разрезает сейчас своим острым форштевнем теплые воды наша «Олекма», не проложены судоходные линии. В этих краях не встретишь рыбацких судов: слишком далеко от берега, сюда даже чайки не залетают.

Прошел уже месяц, как мы покинули порт. За месяц мы опять привыкли к тесным, душным каютам, к постоянно раскачивающейся, колеблющейся под ногами палубе. Кожа наша стала смуглой, желудки — вместительными, ладони — твердыми, мозолистыми. И если в первые дни дальнего похода нас, научников, пугали гигантские морские порции борща и каши, то теперь мы съедаем все без остатка и иногда, после особенно тяжелой работы, заглядываем на камбуз с просьбой:

— Кокочка, а нельзя ли повторить?

И, как правило, судовой кок — добродушный и веселый Иван — охотно откликается на такую просьбу. Кок наш большой любитель музыки и песен. По вечерам вместе с камбузным матросом Аркадием он распевает песни под аккордеон и в такт щелкает ложками. Кок участвует во всех самодеятельных концертах и декламирует по судовому радио стихи. Хороший музыкальный парень Иван Корнищак. И камбуз содержит в порядке: все там блестит, сверкает. Но что-то не везет ему в этом рейсе, вернее, не ему, а нам: то суп недосолит, то второе пересолит. Когда ему об этом говорят, кок всегда оправдывается:

— Судно, ребята, качнуло, рука дрогнула — и соль в картошку бах! Невозможно работать, как по кочкам везут!

Если же обед получился хороший и рука кока не дрогнула, то Корнищак стоит в дверях камбуза и на матросские слова: «Спасибо, Ванюха» — вежливо кивает головой, украшенной поварским колпаком.

К сожалению, так бывает значительно реже. Чаще же, услышав гневные возгласы из салона, он оставляет в камбузе Аркадия, а сам уходит в каюту, валится на койку и делает вид, что спит…

Итак, месяц позади. Позади утомительные переходы по скованным льдами проливам, работы в Английском канале и Ирландском море, траления на пути в Дакар. Это все позади.

Теперь мы делаем очень важную и сложную работу: трансатлантический разрез.

Трансатлантический — значит через весь океан. От материка к материку. Мы делаем разрез — через Атлантический океан от Африки до Южной Америки.

Когда смотришь на океан, то кажется, будто вода в нем везде одинакова — синяя и горько-соленая. Но в различных частях океана и на различных глубинах свойства воды совершенно различные. Около устьев рек, впадающих в океан, вода опреснена. Опресняется она у берегов во время периода тропических дождей: дождевые воды скатываются с суши и смешиваются с океанической водой. На поверхности вода, прогреваемая солнцем, более теплая, нежели в глубине. В океане можно обнаружить холодные и теплые течения. Океаническая вода различается и по содержанию кислорода, фосфора и других химических элементов.

Рыбакам, ведущим промысел в морях и океанах, очень важно знать свойства воды промыслового района. Сардина, например, не переносит опресненных вод. Во время периода дождей косяки сардины поспешно покидают прибрежные, шельфовые участки океана, где эту рыбу обычно промышляют, и опускаются на глубины. В это время сардина очень плохо питается. Рыба находится как бы в полусонном состоянии. Кончился период дождей, и громадные косяки сардины устремляются к побережью, на мелководья. Здесь рыба находит для себя обильную пищу. Миллионы мельчайших живых организмов кишат в хорошо прогреваемых солнцем прибрежных участках океана.