Карибская тайна; Немезида - [97]

— И кого же они видели — мужчину или женщину? — спросила мисс Марпл.

— К сожалению, Джоанна Кроуфорд не смогла уверенно определить это. Тот, кто это сделал, был в джинсах или брюках и в ярком свитере в черно-красную клетку со стоячим воротником. Сделав свое дело, фигура почти немедленно повернулась и исчезла. Джоанне кажется, что это был мужчина, однако полной уверенности она не испытывает.

— И она считает — или вы думаете, — что это было преднамеренное покушение на жизнь мисс Темпл?

— Нем больше она прокручивает ситуацию в голове, тем более склоняется к мысли, что так оно и было. Юноша согласен с ней.

— И у вас нет ни малейшего представления о том, кто это был?

— Ни малейшего. Не больше, чем у них самих. Это мог быть кто-то из наших спутников, отправившихся днем погулять. Это могла сделать совершенно неизвестная нам личность, знавшая, что тур делает здесь остановку, и выбравшая это место для атаки на одного из пассажиров. А также какой-нибудь юный любитель насилия, самого насилия ради. Или же это мог сделать враг.

— Прямо мелодрама, особенно если произнести слова «тайный враг», — заметила мисс Марпл.

— Вы правы. Но кому нужно убивать почтенную отставную директрису? Ответ на этот вопрос мы и хотим получить. Есть возможность... небольшая возможность того, что это сможет сказать нам сама мисс Темпл. Она могла распознать силуэт наверху горы, или скорее представлять, кто именно мог испытывать к ней злые чувства и по какой причине.

— Едва ли это вероятно.

— Соглашусь с вами, — проговорил профессор Уэнстед. — Она кажется совершенно неподходящим объектом для нападения, но, если подумать, директриса знает великое множество людей. Скажем так: великое множество людей прошло через ее руки.

— Вы хотите сказать: множество девиц.

— Да. Да, именно это я и имел в виду. Девушек вместе с их семьями. Директриса должна знать многое. Например, романы девушек, неведомые их родителям. Как вам известно, такое случается, и притом очень часто. Особенно в последние два десятилетия. Говорят, что девушки созревают раньше. Физиологически это так, но в более глубоком смысле слова они взрослеют позже. Они дольше задерживаются в детстве. Остаются детьми в своих модных платьях, детьми с распущенными волосами. Даже эти мини-юбки знаменуют собой любовь к детству. И все эти кукольные ночные рубашки, сарафанчики и шортики — все это детская мода. Они не хотят взрослеть, не хотят принимать на себя положенный груз ответственности. Но, подобно всем детям, они хотят, чтобы их считали взрослыми, делать то, что, на их взгляд, могут делать взрослые люди. Иногда это приводит к трагедии, а иногда — к последствиям трагедии.

— Вы подразумеваете какое-то конкретное дело?

— Нет, не совсем. Я просто размышляю вслух, скажем так, пропускаю возможности через свою голову. Я не могу поверить в то, что у Элизабет Темпл мог быть личный враг. Враг настолько безжалостный и жестокий, чтобы воспользоваться представившейся возможностью для убийства. Это то, что думаю я. — Он посмотрел на мисс Марпл. — Не хотите ли высказать свое мнение?

— Относительно возможности? Ну, мне кажется, что я поняла или догадалась, к чему вы клоните. Вы предполагаете, что мисс Темпл кое-что знала... какой-то факт или информацию, неудобную или опасную для кого-то, случись ей вырваться наружу.

— Да, я думаю именно так.

— И в данном случае, — продолжила мисс Марпл, — это указывает на то, что в нашей группе присутствует некто, узнавший мисс Темпл или имевший представление о том, кем она была, однако забытый или не узнанный ею по прошествии многих лет. Итак, подозрение снова переходит на участников нашей поездки, не так ли? — Она помолчала. — А этот свитер, который вы помянули... в черную и красную клетку, так?

— Ну да. Пуловер... — Профессор с любопытством посмотрел на собеседницу. — Что именно вас в нем удивило?

— То, что он очень заметный, — ответила мисс Марпл. — К такому выводу меня привели ваши слова. И, соответственно, очень упоминаемый признак. До такой степени, что юная Джоанна специально отметила его.

— Да. И о чем же это говорит вам?

— Этот свитер — как вывешенный флаг, — задумчивым тоном проговорила мисс Марпл. — Который увидят, запомнят, узнают.

— Да. — Уэнстед с воодушевлением посмотрел на нее.

— Описывая человека, которого вы увидели не вблизи, но издали, вы в первую очередь обратитесь к его одежде. Не к лицу, не к походке, не к рукам или ногам. Алый тэм-о-шентер[24], сиреневый анорак, причудливая кожаная куртка, пуловер броских черно-красных тонов... Нечто легко узнаваемое и очень заметное. Смысл заключается в том, что когда человек снимает такую одежду, избавляется от нее, посылает по почте на неведомый ему самому адрес в сотне миль отсюда, бросает в городе в мусорный ящик, сжигает, мажет смолой, любым способом уничтожает, то оказывается просто и скучно одетым, незаметным для взгляда и не подпадающим под подозрение. Для этого он и был выбран, этот свитер в черно-красную клетку. Для того, чтобы его вспомнили потом, но не для того, чтобы снова надеть.

— Очень здравая мысль, — признал профессор Уэнстед и продолжил: — Как я уже говорил вам, Фаллоуфилд расположен не слишком далеко отсюда. Кажется, всего в шестнадцати милях. Это часть мира Элизабет Темпл, обитателей которого она знает и которые, в свой черед, знают ее.