Карьеристы - [5]
— О нет! Напротив! Я во всяком случае не жалею, что пришел сюда, — оживился Мурза. — Позвольте предложить вам сигарету, сударыня.
— Спасибо. Не курю.
— Все современные женщины курят. Разве вы исключение?
— Не исключение, просто я еще не успела осовремениться.
Снова заиграл оркестр.
— Но от танца вы не откажетесь? — спросил Мурза, вставая.
— Да, танцевать я люблю.
Они пошли к свободному пространству зала, обходя столики, за которыми сидела шумная публика.
Домантас задумался, глядя перед собой, а Никольскис кого-то приветствовал, потрясая растопыренной ладонью. Наконец Викторас обратился к соседу:
— Так, значит, вы действительно убеждены, что у нашего народа нет своей культуры?
— Какая может быть культура у простолюдинов, милейший господин Домантас?
— Ну, скажем, хотя бы народное искусство.
— Это, стало быть, песни?.. Возможно, когда ничего лучшего не было, они имели свое значение. Но ведь важна городская культура. А здесь у нас ничего хорошего нет… и очень я, стало быть, сомневаюсь, будет ли. Зачем только мы в этот народ вцепились? Счастье, что еще кое-кто из заграницы приезжает… Любите ли вы балет? — неожиданно переменил он тему.
— Нет.
— Я заметил, что литовцы его не ценят. Литовцы — люди крайне примитивного душевного склада.
— Как знать! — рассердился Домантас. — Может быть, мы не поддерживаем всяких гастролеров-иностранцев только из патриотизма. И вообще вы очень поверхностно судите о душе литовца.
Пощипывая бородку, Никольскис неприязненно посматривал на собеседника.
— Не обижайтесь, господин Домантас, — проговорил он. — Но патриотизм ваш несколько наивен.
— Лучше уж такой иметь, чем никакого.
— Извиняюсь, на что вы намекаете?
— На то, что для некоторых Литва… лишь страна хороших доходов.
— Стало быть… стало быть… — Никольскис побагровел от злости. — Впрочем, что иное можно было ожидать от вас?! Извините!
Он резко поднялся и отошел.
Оставшись один, Викторас задумался о том, почему они столь неожиданно сцепились. Слишком уж быстро отнес Никольскис на свой счет его высказывание. В конце концов, так ему и надо! Кто же его не знает, пеовяка![3] Домантас взял бокал и выпил его до дна.
Танец кончился, вернулись Мурза и Домантене.
— Куда девался Никольскис? — спросил Мурза.
— Слишком уж этот господин чувствителен.
Мурза сразу понял, что они не поладили.
— Ну ты-то уж умеешь выложить в глаза человеку правду-матку, — дружелюбно улыбнулся он и сел на место Никольскиса, рядом с Домантасом.
Викторас рассказал о причине ссоры и добавил:
— Удивляюсь, что наши ему так доверяют.
— Видишь ли, он принадлежит к нашей партии. Неужели передоверить чужим такую важную область экономики, как кооперация?
— Ему бы где-нибудь в провинции начальником полицейского участка служить, а не кооперацией руководить, — все еще горячился Домантас.
— Э, нет, не скажи! Он довольно способный человек. Ты же в курсе, как мало у нас людей, знающих экономику.
— Но какие у него взгляды? Просто…
— При чем тут его взгляды? Если начнем разбираться во взглядах каждого — половину наших людей придется в шею гнать. Я вас помирю. Согласен?
Говорил он дружески и доверительно. Правда, не без некоторой покровительственности. Впрочем, Мурза был значительно старше Виктораса и имел на это право. После ухода Никольскиса он почувствовал себя словно бы в обществе совсем близких людей. Настроение его поднялось. Он даже стал обращаться к Домантасу на «ты», некоторая нарочитость и холодок исчезли. Подозвал кельнера, заказал шикарный ужин. Ел с аппетитом, много пил и становился все непринужденнее. Викторас тоже выпил и повеселел. Алексас рассказывал о себе, говорил, что очень ценит поэзию, любит добрых друзей. А когда Домантене осторожно намекнула, почему бы ему не подыскать в пару себе другое, может быть еще более нежное, сердце, он громко рассмеялся.
— Женщины!.. О, эти букеты роз я обожаю! Но женитьба?! Женитьба — особое дело. Она требует и таланта и умения. А я пока что не обладаю ни тем, ни другим.
Когда снова заиграл оркестр, он поднялся и ниже, чем прежде, поклонился:
— Прошу, сударыня! Лучший фокстрот бала!
Мурза был уже сильно навеселе, танцевал с большим пылом, осыпал Домантене комплиментами, величал ее «королевой бала», «самой красивой женщиной в мире», «чудом Каунаса»…
Бал в самом разгаре.
Публика уже не только освоилась, но и достаточно опьянела. Пары азартно отплясывали фокстрот и шумно аплодировали, когда оркестр умолкал. Обняв стройную фигурку Зеноны, Мурза танцевал с упоением. Он порывисто дышал, ловко лавировал в толпе, хотя время от времени и задевал других, более медлительных танцоров. Когда музыка кончилась, он долгим поцелуем приник к руке партнерши и все повторял ей, что бесконечно очарован, что никогда прежде не испытывал такого наслаждения от танцев.
Домантас куда-то отошел, и они остались за столиком вдвоем. Зенона почувствовала, что сейчас самое время заговорить о том, о чем она уже давно мечтала. Мурза был в таком состоянии, когда уже не требуется особых тонкостей. И Домантене поспешила воспользоваться этим моментом. Однако сразу найти подходящие слова, чтобы начать разговор, не могла и, кроме того, опасалась, что в любую минуту может вернуться и помешать их беседе муж.
«Чердак, приспособленный под некое подобие мансарды художника. Мебели мало. На стенах рисунки, изображающие музыкальные инструменты. Беатриче играет на рояле вальс Шопена. Стук в дверь. Беатриче осторожно подходит к двери, прислушивается. За дверью голоса: «Открой!», «Беатриче!», «Пусти!», «Человек умирает!», «Скорей!» Беатриче отпирает дверь. Костас и Витас вносят на носилках Альгиса…».
Уже много лет не сходят с литовской сцены пьесы известного прозаика и драматурга Юозаса Грушаса. За них писатель удостоен Государственной республиканской премии и премии комсомола Литвы. В настоящий сборник включены наиболее значительные произведения народного писателя Литвы Ю. Грушаса; среди них — историческая трагедия «Геркус Мантас» — о восстании литовцев против крестоносцев; драма «Тайна Адомаса Брунзы» — трагическая судьба героя которой предрешена проступком его самого; трагикомедия «Любовь, джаз и черт» — о проблемах современной молодежи. В каждой своей пьесе Ю. Грушас страстно борется за душевную красоту человека, разоблачает уродующие его сознание пороки.
Пристально вглядываясь в себя, в прошлое и настоящее своей семьи, Йонатан Лехави пытается понять причину выпавших на его долю тяжелых испытаний. Подающий надежды в ешиве, он, боясь груза ответственности, бросает обучение и стремится к тихой семейной жизни, хочет стать незаметным. Однако события развиваются помимо его воли, и раз за разом Йонатан оказывается перед новым выбором, пока жизнь, по сути, не возвращает его туда, откуда он когда-то ушел. «Необходимо быть в движении и всегда спрашивать себя, чего ищет душа, чего хочет время, чего хочет Всевышний», — сказал в одном из интервью Эльханан Нир.
Михаил Ганичев — имя новое в нашей литературе. Его судьба, отразившаяся в повести «Пробуждение», тесно связана с Череповецким металлургическим комбинатом, где он до сих пор работает начальником цеха. Боль за родную русскую землю, за нелегкую жизнь земляков — таков главный лейтмотив произведений писателя с Вологодчины.
Одна из лучших книг года по версии Time и The Washington Post.От автора международного бестселлера «Жена тигра».Пронзительный роман о Диком Западе конца XIX-го века и его призраках.В диких, засушливых землях Аризоны на пороге ХХ века сплетаются две необычных судьбы. Нора уже давно живет в пустыне с мужем и сыновьями и знает об этом суровом крае практически все. Она обладает недюжинной волей и энергией и испугать ее непросто. Однако по стечению обстоятельств она осталась в доме почти без воды с Тоби, ее младшим ребенком.
В сборник вошли рассказы разных лет и жанров. Одни проросли из воспоминаний и дневниковых записей. Другие — проявленные негативы под названием «Жизнь других». Третьи пришли из ниоткуда, прилетели и плюхнулись на листы, как вернувшиеся домой перелетные птицы. Часть рассказов — горькие таблетки, лучше, принимать по одной. Рассказы сборника, как страницы фотоальбома поведают о детстве, взрослении и дружбе, путешествиях и море, испытаниях и потерях. О вере, надежде и о любви во всех ее проявлениях.
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Некий писатель пытается воссоздать последний день жизни Самуэля – молодого человека, внезапно погибшего (покончившего с собой?) в автокатастрофе. В рассказах друзей, любимой девушки, родственников и соседей вырисовываются разные грани его личности: любящий внук, бюрократ поневоле, преданный друг, нелепый позер, влюбленный, готовый на все ради своей девушки… Что же остается от всех наших мимолетных воспоминаний? И что скрывается за тем, чего мы не помним? Это роман о любви и дружбе, предательстве и насилии, горе от потери близкого человека и одиночестве, о быстротечности времени и свойствах нашей памяти. Юнас Хассен Кемири (р.