Карьера Ногталарова - [59]
— Мбе-е-е…
Ей показалось, будто он просит: «Не езжай».
Прошло полгода, как Саялы не видела своего сына. Союн приезжал в деревню прошлой весной, когда учился на последнем курсе института. Пять лет Саялы трудилась в колхозе и днем и, иной раз, ночью, чтобы сын кончил учебу, в надежде, что он вернется домой образованным. Но сейчас он как бы выскользнул из рук матери.
«Как он живет, кто ему готовит еду, кто присматривает за ним, стирает ему?» — горько размышляла мать. С этими мыслями она в дождливый осенний полдень приехала в Баку. У вокзала села в такси и показала шоферу адрес, написанный рукой сына.
Через полчаса машина достигла квартала на окраине города и остановилась перед прижавшимся к земле старым домиком.
— Видимо, не на том месте остановился, сынок… Поезжай вон туда, к высокому дому, — сказала Саялы.
Шофер улыбнулся.
— Нет, тетя, я приехал точно по вашему адресу. Заходите через эту маленькую дверь во двор.
Растерянная Саялы очутилась в грязном дворе и спросила у мальчишки, где живет ее сын. Он указал в самый конец двора, на домик с узким окном и низкой дверью. Мать с бьющимся сердцем толкнула дверь. Дверь открылась со скрипом, касаясь земляного пола. Саялы зашла в полутемную комнатушку, и в глазах ее еще больше потемнело. Сын спал на старой железной кровати, закутавшись в рваное одеяло.
Саялы громко окликнула его:
— Что за время, что ты спишь? Когда же ты работаешь?
Проснувшись, Союн открыл рот, словно во сне хотел что-то сказать, но слова не получались. Мать опять спросила:
— Выходит, в Баку воруют не только вещи, а вместе с ними увозят и квартиру?
Союн молчал. Вместо него ответили дождевые капли, капавшие с прогнившего потолка в ржавый таз: дынк, данк, дынк!..
Эти капли, словно удары молотка, стучали в ее сердце.
— Не это ли та самая баня, о которой ты писал в письме? — сказала она, указывая на таз.
Опять тишина.
Союн застыл и не хотел отвечать на расспросы матери. Но как только он заметил, что мать стала развязывать узелки с подарками, развязался и его язык.
Матери стало известно, что все, о чем писал в письмах Союи, — одни выдумки.
После того как Союн окончил институт, он получил назначение в свой район. Но отказался ехать в деревню. Несколько месяцев обивал пороги городских учреждений в надежде найти какую-либо работу, лишь бы остаться в Баку. Все лето проводил в бакинских садах, про которые он писал матери, что не любит их. Наконец, спрятав свой диплом, устроился дворником.
Дом, в котором он жил, был настолько ветхий, что в скором времени подлежал сносу. Воры его не могли посещать, так как там нечего было воровать.
Слушая сына, Саялы было так горько, что ей мерещилось, будто дождевые капли падают не с потолка, а из ее глаз.
«Неблагодарный ты сын… Я тебя вырастила без отца. Голова моя поседела из-за забот о тебе. Вот уже пять лет я гляжу на дорогу, гляжу в ожидании твоего возвращения. Урезывая себе во всем, я посылала тебе, чтобы не нуждался ни в чем. Думала, кончишь учебу, вернешься домой и будешь неразлучен со мной. А что получилось? У нас в деревне есть хорошая школа. Ты мог бы там учить детей. А здесь… Подметаешь улицы. Разве для этого ты учился? Смотри, в какой развалине ты живешь. И это тогда, когда у нас имеется хороший дом. И еще смеешь в каждом своем письме терзать мое сердце, еще смеешь говорить, что тебя здесь оставили насильно…»
Но слова эти Саялы все же не решилась произнести вслух, чтобы не обидеть сына.
Она посмотрела на Союна и спросила:
— Скажи, кто тебя не пускает в деревню, кто тебя насильно оставил в городе?
Союн вздрогнул и прошептал:
— Никто меня здесь не задерживает. Это я не хочу расстаться с городом.
Саялы стало еще обиднее, и тогда она повысила голос:
— Значит, ты вдвойне виноват — передо мной и государством. Хорошо, если ты скучаешь по деревне, почему остался здесь? А если так любишь Баку, почему ты ругаешь его по-всякому, проклинаешь на все лады?..
«Нежные струны» души Союна не отозвались. Вместо них отвечали лишь дождевые капли, падающие в таз: дынк, данк, дынк!..
1960
Опоздала
Спросите ее, замужем ли она, и услышите:
— Мне пока рано замуж…
Нет, глядя на нее, никак не скажешь, что рано. Да и ее ровесницы уже стали мамами. Может быть, ей некогда думать о замужестве из-за напряженной учебы или работы? Тоже нет. Правда, она окончила институт, но нигде не работает. Она, позвольте так выразиться, домашняя девица. Больше всего любит сидеть у окна и щелкать семечки. Да, да! Представьте себе.
В таком случае вам остается предположить, что эта девушка некрасива, возможно, даже безобразна. Нет, нет. Не то. Сваты не раз бывали в ее доме.
— Почему же ты, девушка, старишься, не выходишь замуж? — спросите вы ее.
— У меня не готово приданое, — ответит она, опустив глаза.
— Ай-ай, девушка! Какой у тебя несознательный жених. Приданого требует, что ли? — скажете вы.
— Нет, не требует…
— Значит, его родители придерживаются старых порядков.
— Нет… Я хочу выйти замуж со своим приданым.
Вот что, оказывается…
…Слово «приданое» Бирдже-ханум услышала впервые на свадьбе двоюродной сестры. И воочию увидела, что приданое в дом жениха везли на грузовике.
