Карьера Ногталарова - [23]

Гая-хала вскочила с места. Ей показалось, что диктор произнес ее имя и назвал имена ее детей. Она тотчас же позвала младших детей и вместе с ними стала разыскивать на кухне, в амбаре, на чердаке металлолом. Вскоре она с детьми свалила в кучу изрядное количество металлической посуды. Горка чугуна, меди и разных металлических вещей превращалась в глазах Гая-халы в мощный танк. Вот ее сын ведет свой танк к укреплениям неприятеля. Вот летит боевой самолет — им управляет второй сын. Стальная птица сделана из металла, собранного ею и ее младшими детьми. Затем в ее воображении горка металлического лома превращалась в пушки, снаряды, мины, бомбы, гранаты, которыми ее другой сын и тысячи сыновей и дочерей Родины уничтожают врага.

Но, внимательно вглядываясь в горку лома, Гая-хала пришла к убеждению, что этого металла слишком мало, чтобы удовлетворить нужды фронта. Его едва может хватить на несколько обойм для ее дочери-снайпера. А ее сыновья — танкист и артиллерист, а тысячи их братьев — летчиков и пехотинцев, неужели они должны стоять безоружными против врага? — думала она.

Гая-хала стала ходить по дворам, агитировать таких же, как она, матерей, домохозяек, младших братьев и сестер фронтовиков. Прошло немного времени, и во дворах появились горки металлолома. Наконец, когда количество собранного металла удовлетворило Гая-халу, она отправилась в известную уже нам межрайонную контору по сбору утильсырья и, войдя в кабинет старого заведующего (товарищ Ногталаров после полученного удара копытом в это время лежал в бессознательном состоянии на навозе), попросила послать в их квартал грузовую машину. Ее желание было охотно исполнено. Грузовик, отданный в распоряжение Гая-халы, сделав в течение дня несколько рейсов, перевез на склады металлический лом, собранный домохозяйками и школьниками. Весь этот металл был сдан государству безвозмездно: Гая-хала и соседки ее отказались от какого бы то ни было вознаграждения.

С этого времени Гая-хала, ощутив внутреннее удовлетворение благодаря своей деятельности, превратила сбор металла в профессию. Неустанно ходила по домам и призывала домохозяек собирать и сдавать государству металлический лом.

Таким образом, Гая-хала превратилась во внештатного деятельного агента межрайонной конторы «Утильсырье». Заведующий конторой предложил Гая-хале занять штатную должность. Гая-хала отказалась. «Работаю же я, зачем мне должность, удостоверение…» — заявила она. Но заведующему все же удалось убедить ее. Поступив на работу, она была принята в члены профсоюза. Через некоторое время сотрудники конторы выбрали ее председателем местного комитета. Так как в конторе не было первичной партийной организации, вся общественная работа учреждения легла на председателя месткома, Гая-халу.

Как мы уже знаем, новый заведующий межрайонной конторой по сбору утильсырья товарищ Ногталаров первым делом взялся за чистку аппарата и, конечно, не обошел вниманием товарища Гая-халу.

«Что она собою представляет? — задумался он. — Что из того, что она родила девять душ? Рожала, как все! Что касается того, что дети ее на фронте и даже ранены, то и в этом нет ничего особенного. Разве я сам не был в армии, не был ранен? Увечье есть увечье, получено ли оно от разрыва мины или же от удара лошадиного копыта. Если еще принять во внимание, что она местком, то это абсолютно не опасно. Местком же не партком!..»

Но товарищ Ногталаров ошибся и скоро понял это. Простая женщина предместкома, когда была необходимость, вмешивалась в дела товарища Ногталарова, то есть в дела конторы. Гая-хала позволяла себе критиковать заведующего учреждением, давать ему советы и время от времени даже делала ему замечания, и все это исходило от имени коллектива и профсоюзной организации.

Таких вещей товарищ Ногталаров терпеть не мог! Заведующий вызвал председателя местного комитета в свой кабинет и сказал:

— Товарищ Гая-хала, подайте заявление, чтобы я освободил вас от работы по собственному желанию!

— Что сделать? — тихо спросила Гая-хала.

— Уходи из моей конторы, ищи себе другое место! Я с тобой работать не могу! — повторил он.

И в этот момент услышал от Гая-халы нечто неожиданное:

— И мне трудно работать с тобой, товарищ Ногталаров! Но я хочу работать только в этом учреждении. Если ты не можешь работать со мной, подай заявление и уходи на здоровье. Не ты принял меня сюда и вообще не имеешь права освобождать меня от работы!

— Что за разговоры?! Принял старый заведующий, а увольняет новый. Вот и все.

— Меня никто не принимал, меня привели сюда сражающиеся на фронте мои дети и их товарищи, миллионы бойцов. Я работаю не на тебя, а на них. Я собираю металл для их оружия, а не части для твоего автомобиля. Я готовлю не подковы и рессоры, а гусеницы танков. И никто не давал тебе права вышвыривать из конторы ударом ноги любого неугодного тебе человека. В нашей стране есть к кому апеллировать!

Не дождавшись ответа Ногталарова, Гая-хала твердой походкой вышла из кабинета.

Товарищу Ногталарову нечего было сказать. Эта короткая речь Гая-халы привела его в ужас, особенно последние ее слова: «Рессоры, подковы! Удар ноги!..»