Карьера или муж? - [40]

Нашептывая нежные слова, Кристабел стала осторожно снимать с него одежду, помня о раненой руке. Минуту спустя Федерико стоял перед ней полностью обнаженный, и Кристабел невольно залюбовалась его сильным загорелым телом, широкими плечами, мускулистой грудью, покрытой мягкими темными завитками. Нежность этого восхитительного мужчины, умелого и опытного любовника, сводила Кристабел с ума, она ощушала себя полностью в его власти.

Федерико поднял ее на руки и крепко прижал к себе.

– Осторожно, твоя рука! – поспешно напомнила Кристабел.

Федерико хрипловато рассмеялся.

– Боишься, что она помешает нам?

– Тебе же больно.

Федерико принес ее в спальню, и они опустились на кровать. Он долго целовал Кристабел, а потом чуть отстранился и удовлетворенно заметил, что ее губы чуть припухли, а глаза стали похожими на огромные бездонные колодцы, в которых он готов был утонуть. Федерико хотелось вдыхать ее запах, ласкать каждый дюйм ее тела, впиться губами в ее соски, почувствовать, как КристлЬел дрожит от возбуждения. Ему хотелось вечно обладать этой женщиной – его женщиной, его женой. Только она составляла настоящий смысл его жизни.

Впервые увидев Кристабел, он сразу же захотел обладать ею, ее душой и телом. Инстинкт подсказывал Федерико, что им суждено быть вместе, как будто они уже знали друг друга еще в той, прежней жизни.

Федерико всячески пытался отогнать от себя эти странные ощущения, чуждые его прагматическому уму. Он с ужасом понимал, что, не пойди он на вечеринку в дом друга, он мог бы никогда не встретить эту женщину. Точно так же и Кристабел по чистой случайности оказалась там, поддавшись на уговоры подруги. Из всех женщин, которых он знал, ни одна не вызывала в нем таких чувств, не притягивала его так, как Кристабел.

Она поразила его своей мягкой красотой, хрупкой, изящной фигурой, которая позволяла ей демонстрировать на подиуме творения известных модельеров. Но больше всего Федерико привлекла теплая улыбка Кристабел, ее выразительные глаза, какая-то гордая стать, которая особенно выделялась во всем ее облике. Федерико нравилось, как она вскидывала подбородок, когда смеялась, как наклоняла голову, чтобы поправить роскошные волосы, как менялся ее голос в моменты страсти. Федерико считал, что они с Кристабел составляют две половинки одного целого.

– Федерико...

– Давай займемся разговорами чуть позже, хорошо? – прошептал он, охваченный сильнейшим приступом желания.

– Может, сделаешь на этот раз исключение?

– Что такое важное ты хочешь мне сообщить, что не терпит отлагательства?

Кристабел прижала палец к его губам, не давая добавить ни слова.

– Я люблю тебя. – В ее голосе звучали слезы, слова шли из самого сердца.

Федерико поцеловал по очереди каждый палец Кристабел, его глаза излучали тепло и нежность.

– Спасибо, дорогая.

– Я тебя и раньше любила, – с чувством произнесла Кристабел, и в следующую секунду слезы двумя ручейками потекли по щекам. – И всегда буду любить.

Федерико губами собрал эту соленую влагу.

– Все в порядке?

Кристабел молча кивнула, пытаясь совладать с охватившими ее чувствами. Она смотрела в глаза Федерико, и его до глубины души тронуло то, что он прочел в ее взгляде.

– У меня кое-что есть для тебя.

Федерико выдвинул ящичек стоящей у кровати тумбочки, что-то быстро достал оттуда и, взяв руку Кристабел, надел на ее запястье браслет.

Он был отличной работы, весь усыпанный мелкими бриллиантами и прекрасно гармонировал с кольцом, которое Федерико преподнес Кристабел чуть раньше.

– Какой красивый! – восхищенно выдохнула она. – Спасибо. – И снова чуть не расплакалась. – А у меня ничего нет для тебя...

Федерико с нежностью посмотрел на жену.

– Ошибаешься. Твой подарок – ты сама. Это самое дорогое, что ты можешь мне подарить. Я тебя люблю, – добавил он и крепко прижал Кристабел к себе. – Ты моя любовь, моя жизнь. Ты все для меня.

Любовь – это понимание, сочувствие, доверие. И много, много больше того.

Кристабел обняла Федерико и притянула к себе.

– Спасибо, – сказала она, стараясь имитировать его итальянский акцент.

Федерико хрипло рассмеялся и запечатал ей рот поцелуем.

Кристабел чувствовала себя совершенно опустошенной. Она лежала рядом с Федерико, прижавшись щекой к его груди. Солнце опустилось совсем низко, скоро наступят сумерки. Тени на стене комнаты образовывали загадочные фигуры.

Все становится на свои места, размышляла Кристабел. Съемки фильма закончились, рекламные мероприятия тоже остались позади. Завтра мы с Федерико отправимся утренним рейсом в Лондон, а через неделю махнем на каникулы в Италию.

Рим – вечный город, город любви. Там самое место для зачатия ребенка.

– Ты не спишь, Федерико?

Он чуть приподнялся на локте.

– Что ты думаешь о детях? – спросила Кристабел.

– Вообще о детях?

Она выдержала короткую паузу.

– О наших с тобой детях.

– Ты хочешь что-то сообщить мне? – взволнованно спросил Федерико.

– Ничего... пока, – с сожалением разочаровала его Кристабел.

Федерико внимательно смотрел на нее, подперев рукой голову.

– Сама мысль, что ты будешь вынашивать моего ребенка, сводит меня с ума.

– В самом деле? – шутливо поддела его Кристабел.