Карбонель - [35]

Незадолго до ужина раздался телефонный звонок, миссис Уолкер поднялась к ним и сердито сказала:

— Рози, тебя к телефону. Как будто мне делать больше нечего, только бегать по леетницам. Бедная, я бедная, у меня просто ноги отваливаются от подобных прогулок…

Розмари сбежала вниз.

— Это Джон, — сказал тоненький голосок из трубки. — Все в порядке. Ты можешь себе представить? Актеры из Нетерли играют на празднике! Джеффрис заедет за вами с мамой в полтретьего, и не забудь взять метлу, котел и Карбонеля.

— Да, но, Джон…

— Слушай, я не могу сейчас разговаривать. Завтра увидимся…

И Розмари обнаружила, что говорит в пустую телефонную трубку.

После ужина она обсудила все с Карбонелем. Он только что поднялся с нижних этажей.

— Фу-у! От тебя пахнет копченой селедкой! — сказала Розмари.

— Копченой селедкой? Да, именно так она и называлась, — ответил кот, тщательно вылизывая шерстку на груди. — Изумительно вкусно. Значит, ты говоришь, что наши актеры будут завтра там же, где мы? По-моему, выпросить у них шляпу насовсем будет почти невозможно. Но, думаю, они согласятся одолжить нам ее на полчаса. Я считаю, что Джон прав. Тебе следует взять с собой меня, котел и метлу.

— Все это замечательно! — раздраженно заметила Розмари, но мамочка и Джеффрис никогда мне этого не позволят. Если они увидят, что я беру с собой на загородный праздник кота и ведерко для угля, то решат, что я свихнулась.

— Ну, а ты сделай это незаметно. В самом деле, Розмари, как ты недогадлива.

Несколько резких фраз готовы были соскочить с языка Розмари. Она, конечно, могла бы ответить на подобный выпад, но вовремя вспомнила про Наполеона и Карла II и проглотила обиду.

— Ты можешь запихнуть нас в машину где-нибудь сзади, — холодно заметил Карбонель.

«В конце концов, — подумала Розмари, — подобная выходка может показаться только странной, но никак не дурной».

И она продолжила вслух:

— Хорошо, но тебе придется либо залезть в котел, либо я оставлю тебя здесь и вызову заклинанием, когда мы доберемся туда.

Карбонель открыл было рот, чтобы выразить свое негодование, но, сообразив, что придется идти пешком, воздержался от резкостей.

— Отлично, — сказал он с достоинством, — г я поеду в котле, но ради всего святого, вымой его после Радужного Колдовства. Вообще-то ОНА мыла его сразу после каждого использования.

«Бесполезно, — подумала Розмари, — все равно последнее слово останется за ним».

— Милый Карбонель! — сказала она со смехом и, совсем осмелев, поцеловала его в блестящую черную макушку. Вроде бы его это не очень огорчило.

На следующее утро миссис Браун не нужно было ехать в Туссок, и во время восхитительно неторопливого завтрака Розмари сказала:

— Мамочка, мне в голову пришла отличная мысль. Надо взять с собой коврик, который лежит у моей кровати. Тогда мы сможем сидеть на траве, даже если будет сыро. Мы ведь не хотим простудиться, правда? — добавила она, радуясь своей находчивости.

Мама засмеялась.

— Никогда раньше не замечала, чтобы ты заботилась о своем здоровье и смотрела, мокрая трава или нет. Но мысль недурна.

— Ведь мы не сможем взять роскошный меховой половичок из машины миссис Паркер?! — добавила Розмари.

Девочка была готова уже за час до прихода машины. Она надела лучшее летнее платье с голубыми кружевами и вплела в косички голубые ленты. Она вычистила котел. Остатки от Радужного Варева пахли довольно неприятно, и ей пришлось долго оттирать его стенки и полировать медную полоску. Розмари чувствовала, что котел должен выглядеть как можно лучше, ведь это его последнее волшебство, в любом случае, она знала, что старичок-котел будет ей благодарен. Розмари даже хотела перевязать ручку метлы красной ленточкой, но потом передумала, побоявшись, что Джон будет над ней смеяться. Под конец Розмари смазала петли у ручки котла маслом, чтобы было как можно меньше шума, когда понесет все вниз. Даже Карбонель признал, что Рози хорошо поработала.

К половине третьего, когда Джеффрис должен был заехать за ними, все было готово. Как только раздался звонок у входной двери, мама окликнула Розмари.

— Рози, что ты делаешь?

— Я только что приготовила вам с Джеффрисом по чашечке чая, своего рода прощальный кубок, — ответила Рози.

И не дожидаясь ответа, побежала вниз с Карбонелем, который сидел в котле, прикрытом старым ковриком, и метлой под мышкой. Правда, она недалеко убежала, потому что ноша была тяжеловата, но в результате все-таки незаметно добралась до прихожей и поставила ценный груз так, что, когда дверь открывалась, котел и метлу не было видно. Розмари подошла к двери. На пороге стоял Джон — незнакомый Джон, аккуратно причесанный, в носках, накрахмаленной рубашке и галстуке.

— Ради Бога, где ты была? — сказал он. — Я думал, ты уже никогда не придешь. А что это у тебя лицо так вытянулось?

Розмари поспешно его перебила:

— Я обещала миссис Уолкер, что сама открою дверь — из-за ее больных ног, в общем, ты сам знаешь.

Затем она обратилась к Джеффрису:

— Не хотите ли чашечку чая? Я как раз только что приготовила его специально для вас.

— Но мы только что пообедали, — вмешался Джон, который, казалось, задался целью все испортить.