Карающая Длань - [6]

Мы подошли как раз вовремя, так как глава клана Черных Медведей приказал выбрать двенадцать самых красивых пленниц и вывести их из толпы.

Недолго думая Эрон первым вышвырнул на свободное место девушку, пойманную в доме кузнеца. Споткнувшись босыми ногами о булыжник, пленница тотчас повалилась наземь, но секунду спустя была поднята сильной рукой своего захватчика.

Со всех сторон послышались рыдания молодых пленниц, на которые никто не обращал внимания. Спустя несколько минут было отобрано двенадцать кандидаток, которых должны были принести в жертву истинным богам. Судьба же остальных была предрешена: их вскоре попросту изнасиловали, зарезали и сбросили тела в кучу, будто только что это были не люди, а вещи, ставшие мусором.

На небольшой площадке тут же запахло кровью и смертью. От вида сгруженных в кучу тел меня чуть не вывернуло наизнанку, однако Сван, заприметив неладное, тут же пригрозил мне:

– Даже не смей рыгать! Или хочешь опозорить род?!

Я покачал головой. Закрыл глаза. Сделал несколько глубоких вдохов и выдохов. Вроде помогло. Смотреть на тела прирезанных девчонок своего возраста, а то и младше, не хотелось.

Пока приходил в себя, длинная речь отца, в которой он восхвалял славные подвиги воинов Акульего архипелага, – хотя какие они славные? – а также богов и прочее, подошла к концу.

В голову лезли странные мысли. Я думал о том, о чем не следовало, а опомнился только тогда, когда Сван пихнул под ребро. Стоявшие рядом стали недовольно коситься в мою сторону, отец в нетерпении упер руки в бока и в который раз позвал меня:

– Маркон! Маркон!!!

– Иди уже! – толкнул меня в спину брат, и мне не оставалось ничего другого, как выбраться из толпы, прошествовать мимо отца, встать у крайнего идола – Тлеоса, бога правосудия. Перед ним, стоя на коленях, плакала девица в изорванном тряпье, которое еще совсем недавно именовалось платьем.

Я стал позади плачущей девушки, перед деревянным истуканом, в ожидании дальнейших команд. Сван как-то рассказывал мне об этом, но я отмахнулся тогда. Я не думал, что когда-то, как и брат, окажусь на этом месте.

Вот оно! Сейчас начнется!

– Орвин! – Стоя перед истуканом, расположенным посередине, глава клана поднял вверх руки, обращаясь к небу: – Орвин! Прими эти скромные дары своих верных слуг и помоги низвергнуть врагов извечных!

Прокричав церемониальную фразу, отец обнажил небольшой клинок и подошел к перепачканной девице, которая стояла на коленях перед деревянным идолом, опустив голову на грудь. Воин схватил ее за волосы и подтащил вплотную к вырезанному лицу. Та в ответ даже не пискнула – смирилась со своей участью, мечтая лишь, чтоб все это побыстрее закончилось, и душа ее отправилась на встречу с родными.

Оттянув назад ее голову, отец обнажил белую тонкую шею и резким движением полоснул по ней ножом. Алый фонтан ударил в истукана, щедро оросив вырезанные усы верховного бога.

Жертва забилась в конвульсиях, но вскоре глаза девушки остекленели, и обмякшее тело повалилось в пыль.

– Прими! – прогремел воин, и все, будто только и ждали этого, повторили за отцом:

– Прими! – вырвалось из десятков глоток, обращенных к небу.

Как только наступила тишина, остальные принимавшие участие в ритуале начали проделывать то же самое и со своими жертвами.

Я смотрел на это все и не решался притронуться к девушке, чьи плечи больше не вздрагивали. Появилось какое-то странное чувство. Я медленным взором окинул скалящуюся толпу людей, которые гордо именовали себя воинами. На островах никто такое никогда не делал! Но здесь, здесь все по-другому.

Нет! Они не воины! Или, по крайней мере, я не такой, как они!

Рука, будто не моя, сама потянулась к ножу, достала его из-за пояса, но я так и застыл, не решаясь даже притронуться к девушке.

Когда пришел в себя, понял, что вокруг царит гробовая тишина. Одиннадцать людей, принесенные в жертву богам, мертвые лежали перед окровавленными истуканами, а мои товарищи по оружию – кто с недоумением, а кто и с кровожадным нетерпением – смотрели на меня, но нарушать молчание никто не смел.

– Ну же, Маркон! – Отец сделал шаг вперед.

Но я даже не шелохнулся.

– Давай же! Прирежь эту тварь! – шепотом скомандовал подошедший шаман, однако его голос услыхали все без исключения.

Я молчал, отстраненно смотрел куда-то вдаль.

– Маркон! – Это голос Свана. – Хватит дурака валять! – Прихрамывая, брат вышел из толпы, однако приближаться не спешил.

Я проигнорировал его тоже.

– Беду хочешь накликать на наш род? – В голосе отца прозвучала угроза, однако впервые я этого не испугался.

– Маркон, не дури! Делай, что надо! – более смело выкрикнул старший брат, и даже некоторые из воинов поддержали его.

В один миг стало как-то не по себе и очень мерзко. Захотелось швырнуть нож в эту толпу зверей – иначе их не назвать. – плюнуть каждому из них в лицо и бежать вон. Я швырнул клинок наземь и сплюнул. Откуда-то появилась твердость и решительность.

– Плетей захотел? – прорычал отец, и как по волшебству в свободной руке у него появился кнут.

– Не о такой славе я мечтал, чтоб скрестить свой меч с вилами жалких пахарей! – в тон воину прорычал и я сам.