Каравеллы выходят в океан - [62]

Однако Овандо вместе со своими приближенными встретил «пророчества» адмирала громким смехом и издевательствами и отдал приказ капитанам немедленно отправляться в путь. Огромная флотилия в тот же день вышла в океан. Колумб же поспешно укрыл свои корабли в устье какой-то реки недалеко от Санто-Доминго.

Вскоре действительно налетел страшный ураган. Три каравеллы поменьше сорвало с якорей и отнесло в открытое море, но капитанам удалось сохранить их. Между прочим, брат Колумба Бартоломео, заменявший в эти страшные часы больного капитана одной из каравелл, доказал, что он настоящий капитан, мастер судовождения. Что же касается флагманского корабля, то он, став на все якоря, удержался на месте.

Колумб потом писал в Испанию: «Разве на моем месте любой смертный, будь он даже Иовом, не впал бы в отчаяние, видя, что в час, когда дело шло о моем спасении и о спасении моего сына, брата, друзей, запрещено мне было приближаться к земле, к гаваням, которые я промыслом божиим приобрел для Испании в кровавом поту?!»

Большую испанскую флотилию ураган настиг у берегов, где не было никакого убежища – ни одной бухты, ни устья реки. Девятнадцать каравелл пошли ко дну вместе со своими экипажами. Спаслось несколько человек с других шести утонувших кораблей, четыре судна вернулись в Санто-Доминго со сломанными мачтами, и лишь одна, самая маленькая каравелла, невредимой достигла Испании.

Адмирал, узнав об этом, мог торжествовать и еще больше укрепиться в убеждении, что владыка небесный проявляет к нему милосердие: единственная спасшаяся каравелла везла на родину золото Колумба, отобранное у него Бобадильей и по приказанию государей отправленное Овандо владельцу. Пошел ко дну и флагманский корабль эскадры, на котором возвращались в Испанию Бобадилья и Ролдан. Они оба погибли в пучине вместе со всем золотом, которое за несколько лет накопили в колонии.

После того как ураган стих, корабли Колумба собрались у западной оконечности Эспаньолы и отправились на запад вдоль южного берега Ямайки. Теперь на море был штиль, и сильное течение относило флотилию к северо-западу, пока она не оказалась у группы мелких островов близ южного побережья Кубы.

Оттуда испанцы повернули на юго-запад, ибо трудно было предполагать, что искомый пролив находится так далеко от экватора. Правда, никто из европейцев не знал в точности, в каких широтах следует его искать, однако Колумб был уверен, что пролив этот расположен вблизи экватора, то есть примерно в двух тысячах километров южнее места, где шла сейчас флотилия. Поэтому Колумб хотел сначала идти прямо на запад, а затем, достигнув материка, двигаться вдоль его берега.

27 июля каравеллы при благоприятном северо-восточном ветре вошли в Карибское море, пересекли его и 30 июля бросили якорь возле острова Бонако[41], невдалеке от северного берега Гондураса. Далеко на юге перед ними открылась горная страна.

Нагие обитатели острова Бонако не имели ни золота, ни жемчуга, но у берегов этого острова произошла знаменательная встреча. К кораблям подошла широкая и длинная пирога с двадцатью пятью гребцами. Под навесом из листьев посреди пироги сидел касик или купец, окруженный женами и детьми. Пирога была нагружена различными товарами, которые свидетельствовали о высоком уровне культуры: там были разноцветные ткани и одежда, бронзовые топоры и утварь, деревянные дротики с хорошо отшлифованными кремневыми наконечниками. В лодке находилось также большое количество бобов какао, которые индейцы хранили очень бережно. Стоило хоть одному бобу упасть на землю, как его тут же поднимали. Позже оказалось, что бобы какао в Мексике и на полуострове Юкатан используются как монеты для меновой торговли. Очевидно, повстречавшиеся Колумбу индейцы относились к народности майя и прибыли с севера – с полуострова Юкатан торговать с островитянами.

Касик пригласил испанцев посетить его земли. Если бы Колумб последовал за ним, он попал бы в Мексику – страну высокой культуры. Однако испанцы, увидев, что у приезжих нет золота, не захотели следовать за ними.

Колумб насильно задержал рулевого, который умел чертить что-то вроде карт, и взял его в проводники, а остальных отпустил.

Преодолевая ветры и течения, Колумб в середине августа подошел к материку (уже вторично!) близ мыса Гондурас и повернул на восток, считая, что находится примерно на полпути между китайской провинцией Манзи и Малаккским полуостровом. Таким образом, пролив Золотого Херсонеса должен был находиться на юго-востоке.

Плавание проходило в очень тяжелых условиях. В течение двадцати восьми дней корабли боролись с жестокими ветрами и течениями. В письме к королю и королеве Колумб так описывает это трудное время:

«…Не прекращалась ужасная буря – такой силы, что от взора были скрыты и солнце и звезды.

Корабли дали течь, паруса изодрались, такелажи и якоря были растеряны, погибли лодки, канаты и много снаряжения. Люди были поражены недугами и удручены, многие обратились к религии, и не оставалось никого, кто не дал бы какого-либо обета или не обязался совершить паломничество. Часто люди исповедовались друг другу в грехах. Им нередко приходилось видеть бури, но не столь затяжные и жестокие. Многие из тех, кто казались сильными духом, впали в уныние, и так было в продолжение всего этого времени.