Караван в Хиву - [79]
– Бог с тобой, – отмахнулся Данила. – Указом царским запрет наложен.
– Купцу запрет на барыш, что блудливой корове кнут – чуть пастух отвернулся, она уже в озимых!
Данила упорствовал, и тогда Семен пояснил, что вот, к примеру, прошлым летом в Хиве был казанский купец, у которого он самолично прикупил себе два пистоля. А бывает и так, что хивинские купцы едут в российские города, тайно скупают оружие, а потом с немалой выгодой перепродают ханской гвардии.
Родион крякнул в досаде на себя: вот на чем можно было здесь капитал составить, да не знал…
Семен рассказал, что служит в Хазараспе, но вот хан созывает их: как бы не пришлось усмирять туркмен и каракалпаков.
– Веру сменил или как? – поинтересовался Лука Ширванов и тут же повинился: – Прости, брат, черт потянул за язык спросить о сокровенном.
– В волчьей стае да не выть по-волчьи? – Семен признался, что по настоянию хана все прибывающие инородцы принимают мусульманство. Когда их в мечети обращали в новую веру, старый мулла сдернул у него с шеи серебряный крест и, плюнув, бросил в арык. Ночью, когда все уснули, Семен под страхом смерти прокрался к тому арыку и, по уши в воде, весь ил руками перещупал. Отыскал! – Здешним святым молюсь так: одному мигну, другому кивну, а третий и сам догадается, – и добавил, что молит христианского Бога простить принужденное двуличие. Видно, доходили до неба его молитвы, не покарал. Вот уже сколько лет бережет от лихого напастья. Даст бог, и дальше все будет удачно, а там, глядишь, может, что и к лучшему обернется.
Данила спросил, на что он питает надежду в этом изменчивом по нраву царстве салтанов и беков?
– Как знать, – ответил Семен. – Вдруг да другой хан сядет, примет подданство российское, как ханы Малой Орды. Тогда и здесь вере христианской будет открыт доступ. Вот и послужим Отечеству. Кто лучше нас знает здешние места и обычаи? Довелось бывать уже и в Бухаре и дальше.
Семен допил чай, вновь вытер полотенцем лицо, помолчал.
– Всяко может быть, – повторил Семен, – вдруг возьмет тоска теперь, и пойду с вами на Русь… Последние ночи беспрестанно снится старая матушка, и все будто при смерти, проститься кличет. После таких снов стрижом быстрокрылым полетел бы к родным Жигулевским горам. Только злоба на господское притеснение отпугивает.
Данила обрадовался:
– Тогда бери и своего товарища. Все надежнее будет в диких степях. Да, а почему он не пришел с тобой в гости?
Семен развел руками, потом ответил:
– Клеймен вором, и розыск по нему ведется. Ему хода на Русь нет.
На удивленный взгляд Рукавкина рассказал: Пров с ватажкой бродил по темным уральским дорогам, купчишек перенимал. Семен звал и его в гости, а он озлился. «Доведись, – говорит, – встретиться в песках, тогда и раскланяюсь с крапивным семенем!» За что он так злобится на купцов? Будто был в свое время у одного купца в Перми работником, а хозяин облыжно его оклеветал. Вот и клеймили каленым железом, на лбу выжгли буквицу «В», то есть «вор». Был сослан в кандальные работы, да посчастливилось сбежать. Пришел домой, а подлый купчишка принудил его жену пойти в сожительницы. Пров сжег двор купца и ушел в разбой. А в последние годы к деньгам стал жаден, все хлопочет, чтобы и ему сотню воинов дали.
Родион, долго молчавший, обронил с досадой:
– Тьфу ты пропасть! Вину одного на все сословие положил! Так можно озлобиться до крайности. Тоже мне – человек божий, обшит кожей!
Семен добавил, будто, по словам Прова, он крестьян и работных людей с заводов не обижал. Уходя от самарян, Семен постоял у калитки, еще раз предупредил, чтобы по одному в город не выходили, потому как по зряшнему навету могут схватить и обратить в рабство.
– И управы на здешних бар не найдете. Лихо вам выйти будет из Хивы, чувствую я, тем паче что Куразбека теперь нет в живых. Посмотрю я, – добавил Семен, садясь в седло, – быть может, и в самом деле уйду с вами… На чужбине, словно в домовине – и одиноко, и немо.
Постояли у калитки, пока Семен медленно разбирал повод доброго вороного коня, а потом проводили взглядом. Всадник скоро скрылся во тьме наступившего вечера, и постепенно затих стук копыт.
Над Хивой раскинула свой яркозвездный полог очередная зимняя бесснежная ночь.
Минул январь, а с ним и последние намеки этой удивительной для самарян зимы. В начальных числах февраля, когда воздух над Хорезмской землей наполнился первыми весенними хрупкими еще запахами, тревожные события всколыхнули Хиву: пришло известие о том, что родственники убитого Куразбека, старшины Тулгабек и Кальмет-хан, вместе с людьми своих улусов привезли в город Чап младшего брата киргиз-кайсацкого хана Нурали Эрали-Салтана и имеют твердое намерение посадить его на ханство в Хиве. Вместе с ними в Чап прибыли семьсот каракалпаков, свыше сотни нукеров Эрали-Салтана. На сторону неожиданного претендента встали недовольные Каипом туркмены.
Каип-хан спешно отправил в Малую орду Турмамбета, прочих киргиз-кайсацких посланцев оставил заложниками до получения согласия на брак с дочерью Нурали. И тут же выехал с войском усмирять мятежников.
Хива притихла. Закрылись базары, вход и выход из города только по письменному разрешению начальника стражи. Всех подозрительных, особенно туркменов, хватали и волокли в темный зиндон снимать допрос с пристрастием: зачем и кем послан? И нет ли злого умысла против хана Каипа или его близких родственников?
Печально закончилась Ливонская война, но не сломлен дух казацкой дружины. Атаман Ермак Тимофеевич держит путь через Волгу-матушку, идет бить сибирского хана Кучума. Впереди ли враг али затаился среди товарищей?…Вольный казачий круг и аулы сибирских татар, полноводный Иртыш и палаты Ивана Грозного, быт, нравы и речь конца XVI века — в героическом историческом полотне «Последний атаман Ермака».
Две великие силы столкнулись у стен Белого города. Железная дружина киевского князя Владимира Святославовича и темная рать печенегов — свирепых и коварных кочевников, замысливших покорить свободную Русь… Без страха в бой идут безжалостные степняки, но крепко стоит русская рать за стенами белгородской крепости.В книге известного русского писателя Владимира Буртового есть все: кровопролитные сражения и осада крепостей, подвиги и интриги, беззаветная любовь к родной земле и жестокие предательства, великолепное знание исторических реалий и динамично развивающийся, захватывающий сюжет — словом все, что нужно настоящим поклонникам исторического романа и любителям увлекательного эпического чтения.
Крестьянский парнишка Илейка Арапов с юных лет мечтает найти обетованную землю Беловодье – страну мужицкого счастья. Пройдя через горнило испытаний, познав жестокую несправедливость и истязания, он ступает на путь борьбы с угнетателями и вырастает в храброго предводителя восставшего народа, в одного из ближайших сподвижников Емельяна Пугачева.Исторический роман писателя Владимира Буртового «Над Самарой звонят колокола» завершает трилогию о Приволжском крае накануне и в ходе крестьянской войны под предводительством Е.
1751 год. Ромодановская волость под Калугой охвачена бунтом. Крестьяне, доведенные до отчаяния бесчеловечностью Никиты Демидова, восстают против заводчика. Наивно веря в заступничество матушки-государыни Елизаветы Петровны, они посылают ей челобитные на своего утешителя. В ответ правительство отправляет на усмирение бунтовщиков регулярные войска и артиллерию. Но так уж повелось исстари, натерпевшийся лиха в родном дому русский мужик не желает мириться с ним. Кто ударяется в бега, кто уходит в казаки, кто отправляется искать страну мужицкого счастья – Беловодье.
В «Самарской вольнице» — первой части дилогии о восстании донских казаков под предводительством Степана Разина показан начальный победный период разинского движения. В романе использован громадный документальный материал, что позволило Владимиру Буртовому реконструировать картину действий походных атаманов Лазарки Тимофеева, Романа Тимофеева, Ивана Балаки, а также других исторических личностей, реальность которых подтверждается ссылками на архивные данные.Строгая документальность в сочетании с авантюрно-приключенческой интригой делают роман интересным, как в историческом, так и в художественном плане.
Это первая часть дилогии о восстании казаков под предводительством Степана Разина. Используя документальные материалы, автор воссоздает картину действий казачьих атаманов Лазарьки и Романа Тимофеевых, Ивана Балаки и других исторических персонажей, рассказывая о начальном победном этапе народного бунта.
Путешествие графов дю Нор (Северных) в Венецию в 1782 году и празднования, устроенные в их честь – исторический факт. Этот эпизод встречается во всех книгах по венецианской истории.Джакомо Казанова жил в то время в Венеции. Доносы, адресованные им инквизиторам, сегодня хранятся в венецианском государственном архиве. Его быт и состояние того периода представлены в письмах, написанных ему его последней венецианской спутницей Франческой Бускини после его второго изгнания (письма опубликованы).Известно также, что Казанова побывал в России в 1765 году и познакомился с юным цесаревичем в Санкт-Петербурге (этот эпизод описан в его мемуарах «История моей жизни»)
Испания. 16 век. Придворный поэт пользуется благосклонностью короля Испании. Он счастлив и собирается жениться. Но наступает чёрный день, который переворачивает всю его жизнь. Король умирает в результате заговора. Невесту поэта убивают. А самого придворного поэта бросают в тюрьму инквизиции. Но перед арестом ему удаётся спасти беременную королеву от расправы.
В основу пересказа Валерия Воскобойникова легла знаменитая «Песнь о нибелунгах». Герой древнегерманских сказаний Зигфрид, омывшись кровью дракона, отправляется на подвиги: отвоевывает клад нибелунгов, побеждает деву-воительницу Брюнхильду и женится на красавице Кримхильде. Но заколдованный клад приносит гибель великому герою…
Эрнест Ролле — одно из самых ярких имен в жанре авантюрного романа. В книге этого французского писателя «Разбойник Кадрус» речь идет о двух неподражаемых героях. Один из них — Жорж де Каза-Веккиа, блестящий аристократ, светский лев и щеголь, милостиво принятый при дворе Наполеона и получивший от императора чин полковника. Другой — легендарный благородный разбойник Кадрус, неуловимый Робин Гуд наполеоновской эпохи, любимец бедняков и гроза власть имущих, умудрившийся обвести вокруг пальца самого Бонапарта и его прислужников и снискавший любовь прекрасной племянницы императора.
В заключительный том Собрания сочинений известного французского писателя вошел роман «Вождь окасов», а также рассказы «Дикая кошка», «Периколя» и «Профиль перуанского бандита».
Когда еще была идея об экранизации, умные люди сказали, что «Плохую войну» за копейку не снять. Тогда я решил написать сценарий, который можно снять за копейку.«Крепкий орешек» в 1490 году. Декорации — один замок, до 50 человек вместе с эпизодами и массовкой, действие в течение суток и никаких дурацких спецэффектов за большие деньги.22.02.2011. Готово!
Июль 1921 года. Крестьянское восстание под руководством Антонова почти разгромлено. Выжившие антоновцы скрылись в лесах на юго-востоке Тамбовской губернии. За ними охотится «коммунистическая дружина» вместе с полковым комиссаром Олегом Мезенцевым. Он хочет взять повстанцев в плен, но у тех вдруг появляются враги посерьёзнее – банда одноглазого Тырышки. Тырышка противостоит всем, кто не слышит далёкий, таинственный гул. Этот гул манит, чарует, захватывает, заводит глубже в лес – туда, где властвуют не идеи и люди, а безначальная злоба бандита Тырышки…
Роман "Казаки" известного писателя-историка Ивана Наживина (1874-1940) посвящен одному из самых крупных и кровавых восстаний против власти в истории России - Крестьянской войне 1670-1671 годов, которую возглавил лихой казачий атаман Степан Разин, чье имя вошло в легенды.
Роман-трилогия Ивана Сергеевича Рукавишникова (1877—1930) — это история трех поколений нижегородского купеческого рода, из которого вышел и сам автор. На рубежеXIX—XX веков крупный торгово-промышленный капитал России заявил о себе во весь голос, и казалось, что ему принадлежит будущее. Поэтому изображенные в романе «денежные тузы» со всеми их стремлениями, страстями, слабостями, традициями, мечтами и по сей день вызывают немалый интерес. Роман практически не издавался в советское время. В связи с гонениями на литературу, выходящую за рамки соцреализма, его изъяли из библиотек, но интерес к нему не ослабевал.
Роман известного русского советского писателя Михаила Алексеева «Ивушка неплакучая», удостоенный Государственной премии СССР, рассказывает о красоте и подвиге русской женщины, на долю которой выпали и любовь, и горе, и тяжелые испытания, о драматических человеческих судьбах. Настоящее издание приурочено к 100-летию со дня рождения писателя.