Караван специального назначения - [20]

— Пить!

Офицер высунулся из палатки, что-то крикнул охраннику. Вскоре появился важный чиновник, за которым следовал слуга с серебряным самоваром в руках. Чиновник налил воду в пиалу и подал эмиру. Хабибулла-хан подозрительно посмотрел на пиалу, выпил воду и жестом велел унести самовар.

— Никому нельзя доверять, — сказал он офицеру. — Того и гляди отравят.

— Мне кажется, — робко заметил офицер, — ваше величество опасается напрасно.

— На все, конечно, воля аллаха, но разве ты забыл, что в прошлом веке только один афганский эмир умер своей смертью, — сказал Хабибулла-хан, слегка заикаясь. Он всегда начинал заикаться, когда волновался. Это было следствием страшного испуга, испытанного в детстве, когда малолетний наследник короны едва не погиб от коварно подсыпанного в его пищу яда.

— Ваше величество, — попытался успокоить его офицер. — Народ вас любит..

— Никогда не лги мне, Абдуррахман, — сказал эмир, сурово взглянув на офицера. — Меня не любят, а боятся. Это значительно лучше. — Он вдруг рассмеялся: — Знаешь, у тебя маленькие уши. В Турции это издавна считается верным признаком хорошего рода, а турки знают толк в приметах. Так ты говоришь — народ всем доволен? И последним повышением налогов тоже?

— Народ невежествен. Не все понимают, что это делается для пользы государства, — неуверенно начал офицер.

— Народа я не боюсь, — оборвал его Хабибулла-хан, — а вот тех, кто его мутит, следует остерегаться.

— Недовольные есть всегда…

— А все довольны быть и не могут, — задумчиво сказал эмир, — такой уж порядок аллах на земле завел. Недовольных нужно убеждать силой. Кстати, что выяснили насчет негодяя, которого арестовали в понедельник?

— Он распространял гнусные слухи, будто бы повышение налогов нужно для содержания гарема вашего величества и строительства нового дворца.

— Ну что ж, — рассеянно произнес эмир, перебирая желтые янтарные четки, — может быть, в тюрьме он научится лучше разбираться в государственных делах. Однако я не собираюсь из-за этого негодяя портить себе весь день. Пойдите и проверьте, все ли готово к обеду.

Офицер молча приложил руку ко лбу, поклонился и вышел из палатки.

Обед удался на славу, и Хабибулла-хан забыл обо всех своих печалях. В этот день, как обычно, эмир лег спать довольно рано. Караульные бдительно охраняли его сон. Была глубокая ночь, когда один из них спросил у своего товарища:

— Ты слышал шорох? Как бы не случилось беды… Может, заглянуть?

— А ты не ослышался? Ведь если разбудим эмира, нам не поздоровится…

Еще какое-то мгновение они прислушивались — шорох не повторялся. И вдруг внутри раздались выстрелы. В одно мгновение стражники распороли кинжалами застегнутый на ночь полог и ворвались внутрь.

Но было уже поздно. Хабибулла-хан лежал посреди ковра, раскинув руки. Его большие глаза были широко раскрыты. На лице эмира застыло выражение страха и изумления. Кровь темной извилистой струйкой стекала с виска. В задней стенке палатки зияла черная дыра. В возникшей суматохе о преследовании убийцы никто даже и не подумал.

Глава вторая

Поначалу Иван немного беспокоился, будут ли афганцы достаточно осмотрительны с грузом. Самолеты как-никак вещь тонкая. Однако его опасения быстро рассеялись. Носильщики действовали быстро и уверенно. Их сильные руки надежно подхватывали ящики и несли их на ровную площадку, где около больших кованых желтых сундуков-яхтанов, лениво развалясь, отдыхали верблюды и прогуливались три медлительных и спокойных индийских слона.

Один из носильщиков — рослый, крепко сбитый юноша лет восемнадцати, подойдя к Чучину, который был как раз с переводчиком, спросил у него с некоторым недоверием:

— Это правда, что вы можете летать?

— Кто тебе сказал? — усмехнулся Иван.

— Да вот солдаты говорят: «Он выше орла подняться может», Говорят, что знаменитый маг открыл вам тайну, как человеку превратиться в птицу.

Чучин внимательно посмотрел в темное, словно вылепленное из обожженной глины лицо юноши.

— И ты веришь?

— Не знаю. Я видел, как змей заклинают, как по горячим углям босиком ходят. В Кандагаре жил странный человек. Он умел творить всякие чудеса. Однажды разозлился на своего соседа и так посмотрел на него, что у того на лице появился рубец, как от плети. А вот чтобы люди, как птицы, летали, я никогда не видел, — совсем по-детски огорчился молодой носильщик. Глаза у него были серьезные и пытливые.

Чучину искренне захотелось помочь юноше разобраться, что к чему.

— А сам хочешь научиться летать? — положил он руку на мускулистое плечо носильщика.

Когда Аркадий перевел вопрос Чучина, юноша вздрогнул и Чучин увидел, как глаза его подернулись грустью:

— Конечно, только кто же меня научит? Это, наверное, страшная тайна. У меня и денег никогда не будет, чтобы за нее заплатить.

— Ну, — рассмеялся Иван, — какая же это тайна…

И он рассказал, как пятнадцатилетним парнишкой, впервые увидев парящий над Череповцом диковинный аппарат, решил, что обязательно будет авиатором. Не на него одного, на весь город появление аэроплана произвело ошеломляющее впечатление. Гомонящая толпа с восхищением смотрела на летчика. Ивану этот улыбающийся, одетый в черную кожаную куртку человек казался посланцем из другого мира.