Караван к Наташке - [9]

— Промаркируй цели. Корвет первый, истребители с двенадцати часов от него по часовой.

— Есть!

Тридцать тысяч километров. Картинка мигнула, во рту появился привкус железа — противник открыл огонь с дальней дистанции. Щиты в передней полусфере на максимум.

— Скольжение вправо–вверх тридцать, — предупредил ведомого и увёл машину с осевой траектории идущего в лоб корвета. «Зубастик» Серхио прилип к хвосту истребителя Павла в каких‑то трехстах километрах. Молодец, хорошо держится.

— Левый косой вниз сорок пять!

Перегрузка ударила и пропала. Вираж получился достаточно крутым, и всего в десятке тысяч впереди почти точно в центре прицела оказался вражеский истребитель. Павел на глазок дал поправку — считать упреждение не было времени — и выжал гашетку главного калибра. Попадание — машина противника расцвела всеми цветами радуги, переливающимися на коконе защитного поля. На несколько минут его сенсоры вырубились — экипаж противника ослеплён.

— Бочка к корвету против часовой пятьдесят!

Перегрузка наваливалась и тут же пропадала, колотя по телу пудовыми кулаками. Отдельные приступы тошноты слились в непрерывную тенденцию желудка вывернутся наружу — противник стрелял без перерыва.

— В пятого из кормовой попал! — довольно крикнул Серхио.

Молоток, главное впритык держится. Избитое тело ныло, но давно привычная боль не мешала сосредоточится на главной цели, рывками гулявшей в прицеле. Пять тысяч, четыре с половиной — мажете гады! — четыре тысячи, три и пятьсот, три тысячи — ну ещё чуть–чуть — резкое нажатие на гашетку! Есть попадание! Генайский корвет расцвёл защитными полями и ослеп. А теперь главное — пуск торпед! Экипаж корвета их не видит — целеуказания с вражеских истребителей для зенитных турелей недостаточно точны. Есть приличная вероятность, что хоть один из девяти «Шершней» достанет врага. Обзорный монитор мигнул и погас. Черт, в «Зубастик» Павла тоже вмазали.

— Кручу назад ко второму! — крикнул в микрофон, налегая на штурвал. Вот попробуй, представь, где сейчас тот истребитель противника, который удалось накрыть перед атакой на корвет! Пространственное воображение! То, чего у генаев в принципе не существует. Электромеханические приборы помогают держать ориентировку в объёме космического пространства довольно посредственно. Поэтому сейчас Затонов вынужден полагаться только на свои таланты. Надо признать, что родители хорошей наследственностью не обидели. Но все равно — великая пустота! — как же тяжко управлять «Зубастиком» с ослепшими оптическими и радио сенсорами! И что с самим корветом? Удалось поразить?

Выкручивая машину рывками в разные стороны, чтобы не дать противнику открыть прицельный огонь, бросил взгляд на индикаторы защитного поля. Всего тридцать процентов?! Четыре или пять попаданий. Но только из пушек истребителей. У наводчиков на корвете руки несколько кривоваты. Удачный выстрел из главного калибра их лидера мог снять сразу три четверти щитов «Зубастика».

Черт побери! Ну скоро защита восстановится? Пока щиты не наберут мощность, сенсоры обзора ни хрена не увидят. Крутить и дёргать машину вслепую — то ещё удовольствие. Красная полоска вытянулась на индикаторе вверх, пожелтела и наконец‑то одновременно с засветившимся монитором позеленела.

Что у нас в ближнем объёме? Целых три светящихся шара плазмы! Ведомый где?!

— Серхио, приём! Летеха на связь!

Сжал зубы, уже понимая, что ответа не будет. Заново промаркировал цели — судя по засветкам на мониторе, пять лёгких машин противника. Плазменные шары, это корвет, вражеский истребитель и, увы, сгоревшая машина ведомого.

— За все ответите, твари, — прошептал разбитыми в кровь губами Павел, ещё сильнее сжав челюсти, аж зубы заныли, и закрутил абсолютно неправильную бочку к ближайшему генаю.

***

— Нет, сынок, даже если по малому припрёт, все равно терпи и не вздумай отлучаться. Они в ближайшие часы глаза откроют. И первым, кого увидят, должен быть только ты. Помнишь, как у своей Занозы сидел, когда мамина Звёздочка ожеребилась? Точно также и здесь. Потом уже Сашку своего крикнешь, чтобы они твоего слугу тоже признавали. И не забудь, затем надо будет обязательно в часовню сходить, в благодарность Создателям помолиться, — отец придвинул ближе котомку с термосом и ушёл.

Кирилл приподнял дерюгу с корзины и посмотрел на кутят. Правящий герцог неожиданно подарил сыну относительную редкость — чистопородных щенков волкодава. Два чёрных пушистых комочка лежали на свёрнутой в несколько раз шерстяной тряпке и подрагивали. Протянул руку и погладил. Один немедленно пискнул и, забавно морща еле заметным пупырышком носа, перевернулся на спину. Лизнул своим шершавым языком ладонь и…

— Паразит! — ругнулся мальчишка.

Зубки маленькие, но острые как иголки. Кирилл дотянулся до котомки, вытащил из термоса глиняную бутылочку с молоком и, осторожно разжав пасть, заменил прокусанный палец соской. Посмотрел на лопающего щенка и сам сунул пострадавший палец в рот. Отсосать кровь из ранок — первое дело. Чтобы, как говорит дядька, зараза не попала. Иначе неделю можно промучиться, пока заживёт. А так — пара часов, и даже следа не останется. Не, ну как вцепился! Во, Паразитом и назову. А второго как? Стоп, сначала надо научиться их различать. Пристроил бутылочку на краю корзинки и, встав, зажёг второй факел. Небольшое окошко было затянуто бычьим пузырём, и в сарае было темновато. Совсем скинул дерюгу и стал внимательно рассматривать кутят. Второй тоже проснулся и, унюхав молоко, полез к брату. Кирилл достал из термоса ещё одну бутылку и поднёс поближе. Реакция была однозначной — пока не наестся, соску не отпустит. Аккуратно сдвинул тоже перевернувшегося на спину второго щенка к другому краю корзины и также на краю пристроил посудину. Внимательно разглядывая щенят, почесал у второго животик. Задние лапки смешно задёргались. Так, а это что такое? Пригляделся. Точно, у второго на грудке было еле заметное светлое пятнышко. Проверил у Паразита — отсутствует. Вот и различие. Ну и как же теперь назвать второго? Втором и будет!