Караул под «ёлочкой» - [30]

Если космонавтика и астрономия — это дань профессии, то запойное чтение фантастики и детективов может говорить о склонности Макарьева к аналитическому мышлению и развитом воображении. Что тоже можно записать в число достоинств лейтенанта…

Теперь кое-что из личных впечатлений. Макарьев честолюбив. Самую малость, но все-таки это заметно. Работу выполняет дотошно, доходит всегда до малейших нюансов. Требователен и лично к себе, и к окружающим. Может быть, поэтому иногда бывает излишне резок. В любом деле всегда предпочитает полагаться, в основном, на свои собственные силы. Если кого и просит о помощи, так только очень близких друзей. И просит очень редко.

«Так, ну и что мы имеем в итоге?» — Контрразведчик допил поостывший чай и отодвинул стакан в сторону.

Что будет делать работоспособный, честолюбивый лейтенант с аналитическим мышлением и развитой фантазией, который оказался в самом центре событий той предстартовой ночи? Учтем, что он предпочитает во всем опираться на собственные силы, любит доводить до конца любое дело и органически не переносит никаких тайн и неясностей. Что он будет делать?

«Да он же неминуемо начнет свое собственное расследование, — лицо Контрразведчика озарилось лучистой улыбкой. — Вот как пить дать, начнет! И будет вести это расследование дотошно и максимально

скрытно. Перекопает все сам, лично, и рыть будет до тех пор, пока не нападет на какой-нибудь след!

Он задумчиво пробарабанил пальцами по поверхности стола.

«Н-да, только частного детектива Макарьева нам как раз и не хватает… Ну, куда мы, бедные, денемся, спрашивается, без молодого Шерлока Холмса в степях Казахстана?»

Он достал из кармана рубашки зажигалку и пачку «Стюардессы», вытащил сигарету, помял ее пальцами, зачем-то понюхал и, наконец, закурил.

«Нет, это никуда не годится. Ничего хорошего, если мальчишка будет путаться под ногами у следствия. Мало ли что… Пожалуй, следует поручить кому-нибудь из наших ребят серьезно поговорить с Макарьевым. Наставить его на путь истинный, так сказать…»

Рука Контрразведчика потянулась к телефонной трубке, но вдруг замерла в воздухе. В голову ему пришла неожиданная мысль.

«Что плохого, если Макарьев и вправду начнет заниматься своим любительским частным сыском? Да, он не профессионал. Но глаза у него не зашорены. Совершенно иной взгляд на происшедшие события, чем у меня и ребят из контрразведки полигона»…

Главный вопрос сейчас состоит в том, связана ли с попыткой диверсантов обстрелять ракету на старте более чем странная смерть майора Бехтерева?

Несколько месяцев назад контрразведка получила информацию, что против советско-афганского экипажа готовится диверсия. Но какой будет нанесен удар, когда и кто будет исполнителем — все это было неясно.

И сейчас ясности не прибавилось. Ни на йоту. Диверсионную группу, переброшенную из Афганистана, засекли еще на подходе к Байконуру и силами роты спецподразделения незаметно сопровождали по степи на расстоянии примерно полкилометра. Контрразведчик уже собирался дать команду на захват трех душманов, но судьбе было угодно, чтобы раньше на «гостей» из-за кордона вышел наряд лейтенанта Макарьева…

В итоге диверсионная группа была уничтожена и задачу свою не выполнила. Но, если поразмыслить, диверсантов Макарьев обнаружил только потому, что именно покойный Бехтерев приказал ему проверить периметр ограждения стартовой позиции. А потом почему-то отравился. Или же все-таки его отравили? Гм, тогда нужно искать убийцу… И возможно, не просто убийцу, а пособника диверсантов, вражеского агента…

«Вот тут-то на поле нашей операции и появляется частный детектив-любитель лейтенант Антон Макарьев. Ясно, что как непосредственный участник событий в ночь перед стартом, он сразу же попадет в зону внимания убийцы. Или вражеского агента. Гм, если, конечно, этот агент вообще существует в природе, а не является плодом нашего воображения… Макарьев начинает самостоятельно копаться во всем этом деле. Добросовестно и тщательно рыть в непосредственной близости от вероятного врага. Возможно, он ничего и не найдет, но, по крайней мере, будет постоянно отвлекать на себя какую-то часть внимания шпиона. Может быть, даже заставит его занервничать и чем-то выдать себя… А нервы — это ахиллесова пята любого агента, даже самого опытного. Мы же, контрразведка, при таком раскладе сможем действовать куда более раскованно. И есть вероятность, что быстрее сможем выйти на затаившегося противника».

Ну, а если Макарьеву действительно удастся на что-то наткнуться в своих дилетантских изысканиях? Реально потревожить схоронившегося агента? Вот тогда-то агент непременно активно проявит себя. Обязательно проявит. И, скорее всего, сделает это резко и решительно. Макарьев вполне может оказаться под его ударом…

Контрразведчик любил планировать операции так, чтобы рассчитать их с почти математической точностью. Чтобы заранее предусмотреть практически все, нужно было учесть множество факторов, в том числе и неизвестных, учесть случайности и неожиданности, предусмотреть все возможные опасности. В итоге получалось уравнение со многими неизвестными, но благодаря своему уму и логике, Контрразведчик уже не однажды решал такие уравнения. Руководство контрразведки каждый раз удивленно пожимало плечами, когда он излагал результаты очередной разработки — у многих не укладывалось в голове, как он мог так тонко и умело вычислить очередного врага, сорвать продуманные на десять ходов вперед планы иностранных разведок. В управлении контрразведки его считали баловнем судьбы и везунчиком, завидовали и даже немного опасались. Он не обращал на болтовню за спиной никакого внимания, старался избегать аппаратных интриг и по-прежнему ставил в работе на тройку проверенных лошадей — логику, интуицию и разумное упрямство.