Карандаш. История создания и другие подробности - [24]

Первые модели графитового карандаша, представлявшие собой кусок графита в полой трубке, имели громадное преимущество перед пером с чернилами, но, несомненно, обладали и недостатками. Крепление грифеля могло разболтаться, и графит проваливался в трубку: те же неприятности происходят и сегодня с дешевыми или неисправными механическими карандашами. Или грифель мог быть слишком толстым для прочерчивания тонкой линии. Впрочем, все это не слишком заботило пользователей первых карандашей, поскольку в качестве маркировочного вещества он настолько превосходил свинец, что его, несомненно, считали наилучшим из возможных вариантов. Правило разумного подхода, изложенное Цицероном, относилось к карандашу, который восхвалял Геснер в середине XVI века, в неменьшей степени, чем оно применимо к техническим новинкам конца ХХ века. Нам всем хотелось бы иметь мышеловку получше, но это не означает, что мы не ценим те, которые у нас есть сейчас.

Технологии не всегда развивались с такой скоростью, как это происходит в век электроники, но все же карандаш, о котором в 1565 году мог мечтать любой естествоиспытатель, был заметно усовершенствован к концу XVII столетия, когда появился предмет, привлекший внимание к недостаткам своего предшественника; возможно, люди даже начали задаваться вопросом, как они могли до сих пор мириться со столь несовершенным продуктом. Каким бы чудом ни казались первые графитовые карандаши, отрезать стержень от целого куска графита, очевидно, было непростой задачей для начинающих.

Но если графит вставить в оправу из сосны или можжевельника и закрепить его клеем, то он будет держаться прочно, а оправу нужно будет просто стачивать, чтобы показался грифель. (Поскольку художники и писатели привыкли очинивать перья ножом, этот способ не казался им новым или неудобным.) А благодаря деревянной оправе, которая укрепляла грифель, его можно было обстругать достаточно тонко, чтобы сделать кончик острым.

Согласно городским легендам, идея поместить графитовый стержень в деревянную оправу впервые пришла в голову какому-то столяру из Кесвика[115]. Получившийся продукт понравился одному священнику, и он попросил сделать несколько таких карандашей для своих друзей, и таким образом это изобретение распространилось за пределы Кесвика. По другому источнику, «метод вклеивания прямоугольных графитовых стержней в деревянные оправы»[116] был изобретен в Нюрнберге, где первоначально этим было позволено заниматься «исключительно членам гильдии плотников» (однако еще в 1662 году Фридрих Штадлер был известен там как «мастер карандашных дел»[117]). Но где бы ни родилась концепция карандаша, нетрудно поверить в то, что впервые она была воплощена столярами, поскольку именно они умели придавать нужную форму маленьким кусочкам дерева и собирать их вместе, не говоря уже об умении отрезать или отпиливать нужное количество графита от глыб разнообразной формы. И в самом деле, в практическом руководстве по ремеслам, которое было выпущено в начале XIX века, принципиальное различие между столярными и плотницкими работами объяснялось так: «Столярные работы — работы по обработке древесины или соединение между собой кусков древесины для украшения различных частей зданий»[118] (отмечалось также, что во французском языке столярные работы назывались «мелкими»). Идея карандаша была отнюдь не очевидной, пока однажды за дело не взялся столяр с творческим воображением. Даже в наши дни мы иногда задаемся вопросом: «Как они умудряются вставить туда грифель?»

По-видимому, первоначально это делалось следующим образом[119]. От больших кусков чистого графита (вада), извлеченного из карьера, отрезали тонкие кусочки приблизительно прямоугольной формы. Их размеры, вероятно, составляли 0,3 сантиметра в толщину, 2,5 в ширину и как можно больше в длину. (Возможно, некоторые края сохраняли неправильную форму куска вада.) В деревянном брусочке шириной около 1,3, толщиной 1 и длиной 15–18 сантиметров (примерные параметры готового карандаша) выпиливали продольную канавку для графитового стержня. Cтержень намазывали клеем и вставляли в канавку. Выступающую часть отрезали или, скорее, обламывали, сделав насечки как на стекле. Поскольку графит не заполнял канавку по всей длине, туда впритык вставляли второй кусочек. Так продолжалось до тех пор, пока деревянная оправа почти целиком не заполнялась графитом. Затем верх бруска вместе с графитом полировался, намазывался клеем и заклеивался деревянной планкой толщиной приблизительно 0,6 и шириной 1,3 сантиметра. Когда клей высыхал, сборный прямоугольный карандаш можно было использовать в таком виде или обточить, чтобы придать удобную форму. Полагают, что деревянная оправа первых карандашей была восьмигранной, но хороший столяр мог с таким же успехом сделать ее шестигранной, цилиндрической или любой другой.

^{Этапы изготовления первых графитовых карандашей в деревянной оправе}

Способ помещения чистого графита в деревянную оправу был весьма ценным усовершенствованием. Так для карандаша требовалось небольшое количество этого материала, непрерывно растущего в цене, что позволяло производителям экономить (хотя из-за резки и шлифовки грифеля все же оставалось немало отходов). Настолько качественного материала больше не было ни в одном месторождении «черного свинца», и люди понимали, что запасы в долине Борроудейл могут истощиться. Добыча из карьера серьезно контролировалась с тех пор, как воровство вада стало считаться тяжким преступлением, но продать его было так легко, что игра стоила свеч, и рабочих обыскивали на выходе из карьера, чтобы свести к минимуму вынос сырья. Согласно устному преданию, «кусок [вада], найденный во рту, равнялся вычтенному дневному жалованью»