Карамболь - [74]

Остальное — молчание. И футбол.

— Хм… — произнес Рейнхарт. — Ну, во всяком случае, в этом году им незачем посылать ему приглашение на Рождество. Он, судя по всему, не приедет.

— Откуда тебе это известно? — поинтересовался де Брис, не знавший о том, что сообщили из Зексхафена.

— Этот мерзавец отпразднует Рождество в Нью-Йорке, — вздохнул Рейнхарт. — Вернемся к этому позже. Как обстоит дело с последним Келлером из книжки? Мне помнится, их там трое.

— Его отец, — сказал де Брис, скорчив гримасу. — Семидесятипятилетний алкаш из Хаалдама. Живет в своего рода интернате, по крайней мере временами. Ни с кем из своих детей не общался лет двадцать.

— Чудная семейка, — заметила Морено.

— Чистая идиллия, — кивнул де Брис. — Старик явно кошмарное наказание. Сынок, вероятно, весь в него?

— Похоже на то, — сказал Рейнхарт. — Есть у нас что-нибудь еще?

— Да, есть, — вставил Боллмерт. — Мы полагаем, что установили, откуда его знал Эрих Ван Вейтерен. Арон Келлер несколько лет работал социальным куратором.

Рейнхарт издал звук, напоминавший рычание.

— Ротов был поклясться, что они допускают до кураторства подобных типов, это же, черт подери, скандал! — вскричал он. — Кто, по их мнению, может вернуться к нормальной жизни с помощью такого отъявленного кретина, как Келлер… который способен поддерживать осмысленные отношения только с собственным пылесосом?

— Он уже три года не имел подопечных, если это может служить утешением, — сказал де Брис. — У нас пока нет уверенности в том, что он курировал Эриха Ван Вейтерена, но это достаточно просто проверить.

— Почему же вы не проверили? — спросил Рейнхарт.

— Потому что ты велел нам к часу быть здесь, — ответил де Брис.

— Хм… сорри, — сказал Рейнхарт.

Он встал и немного посмотрел на снегопад за окном.

— Интересно… — произнес он — да, конечно, так и есть.

— Что именно? — поинтересовалась Морено.

— Он наверняка каким-то образом держал Эриха на крючке. В этой сфере такое практически неизбежно… ну, и потом, вероятно, воспользовался этим, чтобы заставить Эриха поехать забирать деньги. Тьфу, черт. Черт побери!

— Мы ведь говорили о том, что шантажисты редко бывают приятными личностями, — напомнила Морено. — Келлер, похоже, не является исключением.

Рейнхарт снова сел на стул.

— Я позвоню и проверю насчет кураторства, — сказал он. — Если все сходится, а, скорее всего, так оно и есть, то можно считать, что нам почти все ясно. Вы можете остаток дня отдыхать.

— Отлично, — обрадовался де Брис. — Я как раз собирался это предложить. Не отдыхал с Пасхи.

Он вышел из кабинета вместе с Боллмертом. Рейнхарт сидел и молча смотрел на по-прежнему лежавшие у него на столе кассеты, которые уже никто не станет прослушивать. Ни он сам, ни кто-либо другой.

— Столько работы, — пробормотал он, глядя на Морено. — Такая чертова прорва работы и столько выброшенного времени. Ответь мне на один-единственный вопрос, и я замолвлю словечко перед Хиллером, чтобы тебе дали зимний отпуск.

— Валяй!

— Что сделал Келлер с Клаусеном в прошлый четверг? Что, черт возьми, произошло?

— Мне нужно время на обдумывание, — сказала Морено.

— Даю тебе всю вторую половину дня. Отправляйся к себе в кабинет, садись и смотри на снег. Это способствует мыслительной деятельности.

Ван Вейтерен достал только что скрученную сигарету и закурил.

— Значит, тебе известно, кто это сделал? — спросил он.

Рейнхарт кивнул:

— Да, думаю, мы его нашли. История, конечно, невеселая, но ведь обычно так и бывает. Все началось, по сути, с несчастного случая. Этот Питер Клаусен ехал на машине, сбил молодого парня, и тот в результате умер. Вполне вероятно, что Клаусен остановился и удостоверился в том, что именно произошло. Тем вечером он направлялся домой в Бооркхейм, как, предположительно, и некий Арон Келлер… очевидно, на мотороллере. Погода была чудовищная — проливной дождь с сильным ветром, — но Келлер узнал Клаусена. Они соседи. Келлер решает заработать на том, что увидел… мы имеем дело с отъявленным негодяем, думаю, могу смело вас в этом заверить.

— Шантажисты редко бывают симпатичными, — заметил Ван Вейтерен.

— Верно, — согласился Рейнхарт. — Как бы то ни было, он посылает вашего сына в тот вторник в Диккен, чтобы забрать деньги. Не знаю, знаком ли вам Келлер, но он пару лет занимался Эрихом в качестве социального куратора… далеко не факт, что Эриху обещали заплатить. Возможно, Келлер каким-то образом держал его на крючке. Клаусен не знает, кто именно его шантажирует, у него на совести уже имеется одна жизнь, и он не хочет попасть от кого-то в зависимость. Он убивает Эриха в полной уверенности, что убивает шантажиста.

Он умолк. Прошло пять секунд, показавшиеся Рейнхарту пятью годами. Потом Ван Вейтерен кивком велел ему продолжать.

— Далее следует убийство Веры Миллер. О нем вы тоже хотите услышать?

— Разумеется.

— Почему Клаусен ее тоже убил, я не знаю, но это должно быть как-то связано с Келлером и Эрихом. Клаусен и Вера Миллер состояли в любовной связи, начавшейся относительно недавно. Ну, мы постепенно стали понимать что к чему. Благодаря вам, у нас появились мотив — шантаж — и Арон Келлер; самое отвратительное, что мы вступили в действие слишком поздно. В прошлый четверг или в пятницу что-то явно произошло… вероятно, Клаусену подошло время платить по-крупному. Он получил в банке заем, снял двести двадцать тысяч наличными, после чего бесследно исчез.