Карамба, или Козья морда - [35]

– Это твой сюрприз? – вдруг зашлась в истерике теледива.

Киноактер, посчитав, что идет какой то розыгрыш, подошел и обнял Гориллу, подергав его за баки.

– Ладно, молодец. Хорошо загримировался. Одевай туфли, – похвалил он растерявшегося Гориллу.

– Я лучше в носках, – ответил Горилла, отставляя в сторону туфли.

– Позвольте представить, – начал Хват, понимая, что все его планы катятся к черту.

– Я сам, – перебил его Горилла, и подошел приложиться к ручке Окиной.

– Шереметьев, – гордо произнес он свою фамилию, забыв назвать ее первую половину. Видимо, пресс, под которым он лежал выдавил ее, – моим именем в городе будет называться улица.

– Как вы сказали граф? Улица! А город не хотят переименовать в вашу честь? – хохотала кинодива.

– Мы чай сегодня будем пить? – спросил Хват.

– А у нас в городе есть подземный ход, вот он его обнаружил, – показал я на Гориллу.

Столько внимания его персоне уделяла наверно только милиция, Счастливый Горилла заелозил на стуле держа на весу вытянутые ноги в белых носках. Окина не могла успокоиться и продолжала хохотать. Хват разливал чай, а киноактер развязывал коробку с тортом.

– Сейчас увидите, какое чудо, – не утерпел Хват, чтобы не похвалиться.

Настал торжественный момент, и киноактер снял крышку. Нестерпимый запах ударной волной прошелся по сидящим за столом. Затасканная, с остекленевшими глазами, грязная козлиная голова с укором смотрела на опешившего хозяина.

– Мы спать пошли, – первым вылез из-за стола Данила, оставив Хвата веселить дальше гостей.

– До свиданья мальчики, – попрощалась с нами теледива.

– До свиданья.

Во дворе Данила подошел, к джипу Хвата, и, открутив крышку бензобака, высыпал с полкило сахарного песку.

– Зачем? – не понял я.

– Чтобы лучше работал. В подвале у него взял. Издалека так Хвата будет слышно.

Так закончился последний рабочий день недели – пятница.

Глава 10

Утро следующего дня, после стольких событий происшедших с нами, выдалось солнечное и ласковое. Я лежал в постели и наслаждался тишиной и спокойствием. Вылезать из-под одеяла не хотелось. Я хотел еще немного подремать, когда вдруг издалека послышались выстрелы из громобойного ружья. Выстрелы раздавались через равные промежутки времени, приближаясь к нашему дому. Стрелявший произвел последний выстрел, и все затихло. Я, забыв про полусон и утреннюю негу, пулей вылетел из кровати. Напротив дома Хромого стоял джип «Гранд Чероки» Хвата. Из него выходила госпожа Окина собственной персоной в сопровождении киноартиста с камерой на плече. Он, по совместительству был еще и кинооператором. Рядом несолидно семенил, забегая вперед, Хват. Значит, вчера не договорились. Киноактер заснял ворота дома, а Окина нажала кнопку звонка. Могла бы это и не делать. После оглушительных выстрелов, что издавала выхлопная труба джипа, жители сонной улицы высыпали из своих домов, издалека разглядывая знаменитую теледиву. Чай, не каждый день живьем ее увидишь. Кто-то пальцем показывал на киноактера. Фамилию я так и не расслышал. Я в мгновения ока оказался рядом со своими новыми знакомыми. Ко мне подошел Хват.

– В бензобак вы вчера мне ничего не подсыпали?

Он что, думал, что я скажу – подсыпали. Чудак – человек. А ведь не скажешь, наивная душа. В телемагнаты метит.

– Например? – чувствуя себя под защитой его гостей, спросил я. Мой дерзкий вопрос не понравился Хвату, он внимательно посмотрел на меня, и затем переключил все внимание на двор Хромого.

– Кто будет за козла отвечать? – негромко обронил он.

Есть другой вариант, мы не только козла, но и следа его не видели, – так же негромко я ему ответил.

Хват промолчал. Я знал, не будет он с нами затевать ссору из-за такой мелочи как честь. Большие деньги и честь – вещи несовместимые. Он, молча, кивнул головой в знак согласия и отошел в сторону. А во дворе рвался с цепи Балбес. На крыльцо дома вышел Хромой с осунувшимся, но счастливым лицом. В это время в конце улицы появилась странная процессия из решительно настроенных старух и нескольких древних стариков. Впереди шла Данилина бабка, Данилиха с большой малярной кистью, а рядом старик с ведром.

Хромой вышел на крыльцо и цыкнул на собаку. Тот замолчал. Когда он подошел к калитке, чтобы открыть ее, толпа богомольных старушек перемешалась с прибывшими на джипе. Хромой спокойно оглядел возбужденных людей. От него как от святого исходило сияние и нестерпимо пахло как от козла. Запах растворителя бензина и ацетона распространялся по двору.

Сзади толпы я увидел хитрую физиономию моего приятеля – Данилы.

– Отдавай икону христопродавец, – выступила вперед Данилиха.

– Вы, должно быть, хотели сказать нехристь? – не испугался толпы Хромой.

Теледиве не понравилось, что передачу с места событий начала какая-то воинственно настроенная бабка, и она взяла инициативу в свои руки.

– Спокойно, спокойно, дамы и господа. Мы начинаем передачу из старинного русского городка расположенного на живописном берегу рукотворного озера.

Кто-то в толпе, под объективом включенной кинокамеры, начал прихорашиваться, а кто-то загалдел:

– Озеро давно спустили, и никого к ответу не призвать. Давно нету никакого озера.