Каракумы. 45° в тени - [3]

— Ассалам-алейкум, — поприветствовал Юсуп чабана через распахнутую дверь вагончика.

Довлет-ага снял с ишака бурдюки и повесил на крюк, вбитый в стену вагончика снаружи.

— Давай сюда стакан, — сказал чабан.

Стакана не было. Начальник участка взял пиалу, вышел на крыльцо.

— Зачем в такое время люди работают? — спросил чабан, наполняя пиалу. — Нельзя по такой жаре. Смотри — все зверюшки уже попрятались. Кто в траву, кто в песок зарылся… Хороший пример показывают. Как ты считаешь?

— Время не терпит. На Кавказе ждут наш газ. А так бы мы тоже зарылись куда-нибудь. — Юсуп повернулся к соседнему вагончику, крикнул: — Марина!

Из вагончика вышла девочка лет пяти, подбежала к Юсупу.

— На, попей.

Марина двумя руками приняла пиалу с чалом. Пила она медленно, маленькими глотками, поглядывая на Довлет-ага и Юсупа.

— Кто такая? — спросил чабан.

— Моя дочь.

— Вот оно что!

— Юсуп Бердыевич, — позвал из прорабской радист. — Нуры Довлетов на связи.

Начальник участка вошел в вагончик, взял микрофон. Вместе с ним вошел и Довлет-ага.

— Бердыев слушает.

— Добрый день, — донесся из динамика голос Довлетова.

— Здравствуйте.

— Как там у вас с поставками оборудования? Больше задержек нет?

— Теперь нормально. Хорошо, что вы помогли: привозят все вовремя и говорят «спасибо». Такие вежливые.

В динамике рассмеялись:

— Если будут опять какие-то затруднения, обращайтесь прямо ко мне. Без всякого стеснения.

— Как это? — не понял Халык.

— Очень просто. Здесь рядом аул, всего несколько километров отсюда, — я там родился. И не только я. Нуры Довлетова знаешь?

— Который в Газпроме?

— Да. Он тоже из моего аула. А Курбана Мамедова знаешь?

— Курбана Мамедова? — задумался Халык. — Нет, не знаю.

— Лучший бомбардир в ашхабадской футбольной команде «Колхозчи». Со мной в одном классе учился.

Возле столовой с неожиданным названием «Огни Парижа» Оразгельды остановил машину.

— Поешь, а после топай в прорабскую. Вон в тот вагончик, где радиомачта. Между прочим, повар у нас здесь классный.

— Тоже из твоего аула?

— Нет, не знаю, откуда. Знаю только, что сидел в тюрьме, потом приехал в пески и с тех пор работает. Уже одиннадцать лет. Даже в отпуске ни разу не был.

Халык оставил чемодан у входа, вошел в столовую, остановился у широкого окна раздаточной.

Повар Аман в фартуке и белой кепочке жарил котлеты. Включенный на всю громкость проигрыватель воспроизводил французскую речь, а повар повторял иноязычные выражения типа: «Не хотите ли выпить чаю?» — «Спасибо, я люблю кофе…».

— Салам-алейкум, — сказал Халык.

Кивнув в ответ, Аман поставил перед ним тарелку супа, котлеты, компот.

Халык взял поднос с едой, подошел к столу, за которым сидела Марина. Кроме девочки, в столовой никого в это время не было.

— Не мешаю тебе?

— Вы новенький? — спросила девочка.

— Новенький. — Халык зачерпнул ложкой суп, попробовал. — А ты чья такая красавица?

— Мамина.

— Ясно.

— Вы знаете мою маму?

— Нет.

— Она замуж выходит, — сообщила Марина.

— Ну да!

— Не верите?

— Верю.

— А знаете, за кого?

— Наверно, за повара. Если бы я был женщиной, я бы обязательно вышел за повара. Всегда накормит, напоит. Не надо самой готовить.

— Вот и не угадали. На маме женится начальник участка.

— Это даже лучше, чем повар, — сказал Халык.

— Вот что он подарил мне. — Девочка достала из кармана ситцевого платья миниатюрную куклу.

— Отличный подарок!

Марина посмотрела на повара и объяснила:

— Дядя Аман французский язык учит. Ему обещают путевку во Францию. А я тоже новенькая. Только позавчера приехала.

В столовую заглянула мать девочки, Вера.

— Марина, почему так долго?.. Идем.

— До свидания. — Марина встала из-за стола.

— Всего хорошего, — сказал Халык.

— Спасибо, дядя Аман, — крикнула девочка повару.

Аман помахал ей рукой. Продолжая жарить котлеты, он повторял за пластинкой: «Какая прекрасная сегодня погода! Вы любите гулять после завтрака на Елисейских полях?..»

Освоившись на строительной площадке, Марина бегала из одной бригады в другую, пыталась всем помогать. Но больше всего она привязалась к Володе Круглову. То она, сидя у него на коленях в кабине трубоукладчика, дергала рычаги управления, то вместе с Кругловым красила емкости для воды, держась за конец шеста, к которому была приторочена кисть, то просто сидела рядом, надев защитную маску, и смотрела, как Володя орудует сварочной горелкой…

Однажды вечером Круглов катал Марину на велосипеде. Она прилипла к его спине, крепко обвив руками шею. Они кружили на площадке между столовой, прорабской и жилыми вагончиками. Марина заливалась веселым смехом, Круглов улыбался.

Повар включил на кухне что-то сверхсовременное, и они выделывали кренделя на велосипеде в такт музыкальной пьесы. Радость движения, музыка, смех… Как неподдельно счастливы были в эти минуты оба — и ребенок, и взрослый!

Выбравшись из кабины своего ЗИЛа, ими обоими любовался Оразгельды…

Вера подошла к прорабской и увидела Юсупа Бердыева. Он подавленно смотрел на Круглова и девочку, продолжавших кружить на площадке. Мгновенно приняв решение, Вера крикнула:

— Марина, немедленно слезь! — И повернулась к водителю: — Ораз, ты когда уезжаешь в город?

— Минут через сорок, — сказал Оразгельды.