Для меня роман — это нечто, во-первых, жизненное, во-вторых, сложное, а в-третьих, захватывающее.
По моим понятиям, роман — это целая историческая формация. История одной человеческой жизни сродни истории всего человечества. В ней тоже своя эволюция и свои революционные перевороты. Но происходят они в одной душе.
По моим представлениям, каждый новый роман — открытие новой планеты, на которой свой климат, своя атмосфера, своя жизнь.
Роман позволяет через судьбу одного человека показать судьбу народа. А если удастся, то и судьбу человечества. Через судьбу одного аула или одного дома — судьбу страны и планеты.
Астрономам известны так называемые компактные галактики.
Для меня роман — это компактная, спрессованная вселенная.
Вопрос. Для чего я затеял это автоинтервью, этот разговор с самим собой?
Ответ. Во-первых, автор — это еще и первый читатель. И разговариваю я не с самим собой, а с читателем.
А во-вторых…
…Моя мать поучала: «Если хочешь договориться с другими, то почаще спорь с собой».
Я почувствовал необходимость написать эту книгу, разобраться в своем прошлом, в тех основах, на которых держится моя жизнь.
В строительстве сначала закладывают фундамент, а потом на нем возводят здание. В жизни — тоже. Но только каков фундамент под тем, что ты сделал и чем ты жил, приходится понимать не в юности, а в поздней зрелости. И думаю, что не только у меня так. Думаю, что у большинства людей после пятидесятилетия появляется острая потребность разобраться в собственной судьбе, начиная с самого основания, найти главные опоры жизни.
Каракалпак никогда не пожелает даже лютому врагу: «Чтоб тебе жена изменила», «Чтоб тебя друг предал». Я тоже сын своего народа и тоже знаю, что такое проклятье хуже любого оскорбления. Без опоры человек не просто погибнет или пропадет, он рухнет.
В этой книге я искал тех, на ком держится моя жизнь, и теперь говорю:
— Светлая память всем, кто ушел. Спасибо вам.
— Спасибо всем, кто жив. Живите долго.
Вопрос. Как, и это все, этим и кончается «Каракалпак-намэ»?
Ответ. Да. Книга кончается не потому, что исчерпаны все чувства и мысли. Не потому, что нечего больше сказать. На любую вольную тему можно говорить хоть всю жизнь. Но жизнь одна, а тем много.
«Если бы не ждали больные, то я каждого пациента лечила бы, пока он не станет здоровее здорового», — говорит моя дочь — медик.
«Что ни день, то новости. А газета постоянно требует свежих материалов. Если б не это, я бы так отшлифовал, так отредактировал статью, что загляденье», — говорит мой старший сын — журналист.
«Моя бы воля, так я бы не требовал от суда никаких приговоров, а жизнь бы отдал, чтобы перевоспитать хоть одного преступника. Но сами же преступники не дают сделать этого. Один судебный процесс закончился, а надо уже готовиться у другому», — говорит «дедушка-юрист».
«Будь моя воля, я бы целый день преподавал одну литературу, но есть другие предметы и другие учителя», — говорил мой учитель литературы.
«Кабы старики не умирали, то и молодые бы не взрослели», — говорил мой дедушка.
Книга закончена. Но пока жив, не устану говорить о своем народе, о его миролюбии и чистосердечии, о его мудрости и наивности, о его вековых скитаниях и о его вечной готовности перед друзьями выставить на дастархан все, что есть в доме. Не устану говорить об этом и в следующих книгах.
До новой встречи. Живите долго, мои главные опоры.
