Каракалпак-намэ - [127]

Вышел хан за город. Идет по дороге, вдруг видит, стражники гонят людей, связанных одной веревкой.

— Что натворили эти бедолаги, куда их ведут?

— Эй, дервиш, стой поодаль и не приближайся! — кричат ему стражники, — А сам-то ты заплатил подать хану или тебя той же веревкой повязать?

Приходят он в аул. Смотрит — ребятня аульная игру затеяла. Играют в ханство. Один крикнул: «Я — хан!» Другой: «Я — визирь». Третий: «Я — палач». А кто и рта раскрыть не успел, те — простой парод. Согнулся «народ» перед «ханом». Тот на их спинах улегся, как на широкой тахте. Кому локтем в ухо заехал, кому пятку на макушку положил. И отдыхает. А «визирь» подгоняет «живую тахту», и ходит она по кругу. Вдруг один из «простолюдинов» споткнулся, и «хан» свалился. Тут же подбежал «палач», и того «простолюдина», который уронил «хана» вместе с его достоинством, начали «казнить».

Увидел все это настоящий хан и решил отречься от власти своей. Так дервишем и ушел из каракалпакской земли. И ни наследника не оставил, ни завещания.

С тех пор и не стало у нас своего ханства. А что хорошего? Народ-то беспризорным остался и вон сколько веков по всем землям скитался, ото всех обиды терпел. Уйти всегда просто. А вот выход из трудности найти — это посложнее будет. Все дела бросить — не велика премудрость, вот хоть одно дело поднять да на ноги поставить, тут и помудровать и помозговать надо.

Коше-бий говорил:«Однажды пророк Мухаммед брился. И после завершения процесса бритья он обнаружил наличие крови на своей щеке. Вследствие чего стал Мухаммед выражать свое неудовольствие в форме претензии, адресованной богу:

— Эй, Аллах, на каком основании создал ты на лице моем волосы, подлежащие бритью, и при этом не проявил должной заботы о создании кожи, которая бы не подвергалась ранению бритвы? Это я расцениваю как явную недоработку со стороны твоей руководящей инстанции.

На что Аллах ответил:

— Я провел большую работу по созданию двух глаз на твоем лице и двух рук при твоем теле, в дополнение к вышеназванному сотворил я и зеркало. Чего тебе еще? И не смей перекладывать свои ошибки на мои упущения.

Эх, Тулепберген, Тулепберген… Все, что надлежит иметь человеку при себе, при тебе наличествует. Так что, согласно смыслу изречения парикмахеров: «Извольте бриться».

Моя мать говорила:«Ты ведь, как все дети, и ходить-то начал не сразу. Сперва ползком. Потом на четвереньках. Потом стоять на двух ногах учился. Первый шажок делал. А теперь как побежишь, так мне за тобой и не угнаться».

Мой отец говорил:«Без ошибок в этой жизни не проживешь. Но если не исправлять ошибок, тоже погибнешь».

Я хотел переписать свою первую повесть всю целиком, от начала до конца. Но, начав ее снова обдумывать, вдруг понял, что у меня в голове выстраивается следующая повесть. Ее я и написал. Так и пошло…

Вместо послесловия. Интервью, которое я взял у самого себя

Вопрос. Что бы я сделал, если бы удалось начать жизнь сызнова?

Ответ. Часто на подобный вопрос приходится читать такие ответы, что, мол, хотел бы прожить ту же жизнь, о другой не мечтаю. Я верю этим людям, но присоединиться к ним не могу.

Мой дедушка говорил: «Кабы заново родиться, я б умнее был и не ленился после обеда переделывать то, что сделал до обеда».

Видимо, я уродился в дедушку. Часто жалею об ошибках и упущениях. Мне вот и сейчас, когда эта книга закончена, хочется многое в ней переделать. Впрочем, я и так ее не раз и не два переписывал. Мог бы переписать еще десять раз, но за это время накапливаются другие дела и задачи. От них тоже не отвернешься.

Вопрос. Почему эту книгу я считаю романом-эссе, хотя, по сути, состоит она не столько из авторских размышлений, сколько из преданий, сказаний, притч, советов?

Ответ. Ну, предания так предания. Вот еще одно.

Рассказывают, что, когда Айдос-баба решил женить одного из своих братьев, он устроил богатую свадьбу. На свадебный той съехались сородичи со всех концов степи. Чтобы порадовать их, Айдос-баба приказал каждому гостю подарить по живой овце.

Получили гости овец, но не обрадовались. И стали бранить и упрекать Айдоса:

— Надо же, такую роскошную свадьбу устроил, такие ценные подарки каждому из многочисленных гостей раздал, а о веревке для овец и не подумал. А может, пожадничал. Как без поводка вести овцу?.

Не зря в нашем роду считают Айдоса своим предком. Я тоже подумал об «овце» и забыл про веревку. Указание на жанр — тот же поводок, с ним читателю удобнее, есть куда «привязать» роман. Лишь в самом конце мне пришло в голову привязать к роману «веревку». Не знаю, может быть, кому-то она покажется излишне длинной, а кому-то поводок покажется слишком коротким, слишком «тугим».

Мне хотелось пригласить читателя на той и дать ему на намять подарок. А уж как ему управляться с тем подарком, надеюсь, он сам сообразит, потому что верю: читатель умен и опытен. По крайней мере, именно на такого читателя и рассчитана эта книга.

Вопрос. Со словом «эссе» как-то разобрались. Но книга явно мемуарная, почему же она названа романом?

Ответ. К любым литературоведческим нормированным понятиям каждый писатель добавляет свой «довесок». Для меня слово «роман» не просто жанровый термин. Часто можно услышать, как человек говорит: «Моя жизнь — это настоящий роман». Или о любви двух людей говорят: «У них роман». Помнится, Нодар Думбадзе сравнивал роман с… пылесосом. При этом, по-моему, он имел в виду не только способности пылесоса затягивать в себя все, что встречается на пути, но — главное — способность очищать все, к чему он прикасается.