Карабарчик - [50]

— Как живешь, Темир?

— Хорошо. Избу поставил, в артель охотников вошел.

— Значит, теперь хозяином Алтая стал?

— Да, спасибо советской власти. — Глаза Темира потеплели. — Теперь с нуждой покончено. — Яжная с Зотниковым прогнали, новую жизнь строим.

— Так, так… — Печерский открыл калитку и провел гостей в дом.

— Значит, большие перемены произошли на старых стойбищах?

— И-и, не узнать, — махнул рукой Темир. — Школы строим, красные юрты, фельдшер есть, магазин — все строим, — ответил радостно охотник.

— Как, ребята, проводите каникулы?

— Мы помогали Темиру ловить Чугунного. Бандит утек в Прителецкую тайгу.

— Поймаем, не уйдет, — уверенно произнес Печерский. — А теперь садитесь за стол, — видя, что хозяйка вошла в комнату с кипевшим самоваром, пригласил он гостей.

После чая Янька и Кирик отправились навестить учителя. Нашли они его в огороде, занятого окучкой картофеля. Отложив тяпку, учитель приветливо поздоровался с ребятами и уселся с ними на бревна, лежавшие возле изгороди.

— Что так скоро в город? По школе соскучились?

— Нет, здесь мы только проездом в Прителецкую тайгу.

— Это хорошо. Там вы увидите много интересного. В Черневой тайге есть травы высотой до трех метров. Проезжали Манжерок?

— Да, мы ходили на озеро за водяным орехом.

— Папоротники в бору видели? Заметили, как они растут? Советую посмотреть.

Много рассказал ребятам о растениях Черневой тайги старый учитель. Так и хотелось поехать туда поскорее, посмотреть ясно-голубые цветы жимолости, большие соцветия борца, седые, свисающие с деревьев лишайники, мягкий полусумрак леса и огромные травы, среди которых с трудом пробирается всадник. Настоящие джунгли. Янька поднялся с бревна и, взяв тяпку, сказал:

— Мы с Кириком поможем вам окучить картошку, можно? Кирик, бери вторую тяпку, — скомандовал он другу.

Павел Иванович улыбнулся:

— Ну что ж, хорошо, что вы решили помочь мне!

«Славные ребята, — подумал он про Кирика и Яньку. — Работу любят и отдохнуть умеют».

Через полчаса с окучкой картофеля было покончено. Кирик вытер вспотевший лоб и поставил тяпку на место.

— Спасибо, ребята, — поблагодарил учитель и поспешно вошел в дом. Вернулся он, держа в руках компас.

— Дарю вам компас. Обращаться с ним вы умеете. Может быть, пригодится в тайге. А в школу не опаздывайте.

Глава одиннадцатая

Вторые сутки двигаются по Черневой тайге трое всадников. Вторые сутки усталые кони шаг за шагом пробивают грудью высокую стену трав, определяя чутьем старые тропы. Пахнет сыростью и тем особенным запахом отмирающей растительности, которая, разлагаясь в тепле и влаге, дает обильную пищу новым травам. Раздвигая высокие медвежьи пучки и дудник, голубые кисти цветов жимолости, срывая пионы, Кирик и Янька с интересом рассматривают высокую траву ложбины реки Тулой. Путь всадников лежал к далекой Чуйке. Над потными лошадьми кружатся оводы, комарье и мошкара. Солнечные лучи с трудом пробиваются через густые заросли чернолесья, и от этого оно кажется сумрачным, загадочным, хранящим какую-то тайну. Седым мхом заросли пни, старые полусгнившие коряги, и длинные гирлянды серых лишайников, спускаясь с деревьев, как бы переносят человека в сказочный мир. Кажется, вот-вот загогочет в лесной трущобе леший, свистнет соловей-разбойник и промелькнет среди деревьев на сером волке Иван-царевич.

Неповторима, чудесна в своих летних красках Прителецкая тайга.

За несколько дней до появления всадников в верховьях Тулоя здесь прошли двое пешеходов. Путь их был также на Чуйку. Один из них, сутулый и кряжистый, лет пятидесяти, широкий в плечах, весь обросший волосами, с черной цыганской бородой, шел, слегка раскачиваясь на своих крепких ногах, обутых в добротные яловые сапоги. Тот, что шел сзади, был тонконогий, с продолговатым лицом, с косо поставленными глазами. Шел он вихлястой походкой, отбрасывая рыжий чуб, свисавший на лоб. Это были Чугунный и Степка. Неуверенный в гибели Темира в пещере, бандит, захватив с собой молодого Зотникова, торопился на старый шурф, где ждал его каракорумец Карманко.

— Скоро, Степан, Чуйка, от нее повернем вправо и через болото, где висит череп, выйдем на шурф, — не поворачивая головы, произнес Чугунный. Поглядывая на известные ему приметы, уверенно шагал он по тайге.

— Отдохнуть бы, дядя Иван, — несмело стал просить Степка.

— Успеем, надо торопиться, а то как бы по пятам не нагрянул Темир. Похоже, не сдох он тогда в пещере, собака выручила. Жаль, что ружья с собой тогда не было. Но ничего, — успокаивал себя Чугунный, — попадется и в тайге на мушку. — Иван похлопал по висевшему сбоку на ремне винчестеру. — Вот намоем золотишка побольше, да и подадимся в Приморье. Там, в Уссурийской тайге, спиртоносом я был. Дело доходное. Придешь, бывало, к ороченам, и чего только надо — на спирт все бери. Кабаржиную струю, меха, одним словом, что душа твоя желает. Жисть, Степан, была, да влип в одном мокром деле, пришлось бежать с Приморья на Алтай. А тут на твоего отца наткнулся. Вот был орел, ему убить человека, что плюнуть, не то что ты!

— Ты, дядя Иван, меня не трожь. — Тонкие ноздри подростка затрепетали, как у загнанной лошади. — У меня характер отцовский.