Карабарчик. Детство Викеши - [34]
Громоподобное «ура» огласило долину.
— Слушай, Кирик, давай-ка заберемся на Чёрную скалу, займём там позицию, — зашептал своему приятелю Янька.
Глаза у Кирика заблестели:
— Правильно!
Со стороны Талицкой дороги Чёрная скала представляла собой гладкую стену, лишённую растительности. Подъём на неё был возможен лишь с южной стороны. Ребята бегом направились в Тюдралу, так как партизанские отряды уже двинулись вперёд.
Артиллерийская стрельба усиливалась. Передовые заслоны партизан под натиском колчаковцев медленно отходили. Прокопий расположил свой отряд у намеченной ранее позиции. В небольшой долине разворачивалась конница Громоздина и Алмадака.
Враг приближался. Прокопий скомандовал:
— Залечь по обочинам и камням!
Когда партизанские заслоны, отстреливаясь, отошли в тыл и показались колчаковцы, он подал команду:
— Огонь!
Из-за камней и кустов грянул дружный залп.
— Огонь!
Перешагивая через трупы своих солдат, пьяные колчаковцы густой колонной двигались вперёд.
— Огонь по контрреволюции!
Огненная полоса с двух сторон хлестнула по врагам.
— За советскую власть! В атаку!
Прокопий выскочил па дорогу, за ним высыпали тюдралинцы и схватились с врагом врукопашную.
Между тем Янька и Кирик, промчавшись по одному из переулков, углубились в лес. Их внимание привлёк человек, сидевший на пне. Он размахивал руками и ругался отчаянным образом.
— Да ведь это дед Востриков! — разглядев тощую фигуру старика, радостно воскликнул Янька.
Увидев ребят, Востриков сказал деловито: «А ну-ка, ребята, пособите ящичек поднять. Вся спина вспотела».
Пень, на котором сидел старый солдат, оказался небольшим ящиком с гранатами.
— А ты куда идёшь-то? — заинтересовался Янька.
— Туда, где мне надо быть! — ответил ворчливо старик. — Ступайте за мной! — приказал он и торопливо зашагал в сторону боя.
Ребята едва поспевали за ним.
У склона Чёрной скалы старик остановился и вынул из ящика две гранаты.
— Я эти «ваньки-встаньки» по русско-японской войне знаю, — ухмыльнулся он в седые усы. — Слушать команду! Подносчики гранат, за мной!
Ребята осторожно вынули несколько гранат и стали подниматься на вершину скалы. Чем выше они поднимались, тем шире открывалась перед ними панорама боя.
Белогвардейцы прорвались к Чёрной скале.
Прокопий был отрезан от конницы Алмадака и Громоздина. Колчаковцы, получив подкрепление, густыми колоннами двигались на поредевший отряд тюдралинцев. Резервы Печёрского и Темира не подходили. Создалась опасность полного окружения. Белогвардейцы заранее торжествовали победу.
Неожиданно в самый разгар боя с вершины Чёрной скалы в гущу колчаковцев полетела граната, за ней — вторая, третья.
— За власть Советов! — кричал старый канонир.
Взрывы потрясли воздух, вызывая смятение среди врага. Ребята едва успевали подносить гранаты, и когда их осталось всего несколько штук, они услышали радостный голос Вострикова:
— Наши, смотри!
Кирик с Янькой взглянули в сторону села, но ничего, кроме облака пыли, не увидели.
До них донёсся лишь отдалённый топот копыт. То летела конница Печёрского и Темира.
— Ура-а-а!
Не выдержав стремительного натиска, белогвардейцы в панике бросились бежать. Победа у Чёрной скалы была полной.
Часть третья
После окончания сельской школы Кирик и Янька уехали учиться в областной город.
Накануне отъезда к Кобяковым приехал Темир. Он был в новой шубе и шапке, которые надевались в особо торжественных случаях.
— Эзен!
— Здравствуй, здравствуй, Темир! Проходи в передний угол, — Прокопий пододвинул табурет гостю.
Степанида захлопотала возле печки.
— Дьяны-дьел? — спросил Темир, посмотрев на присмиревших ребят.
— Да, в светлый путь! — ответил Кирик радостно.
Вечер в сборах прошёл незаметно. Утром, когда ребята поднялись, кони были уже оседланы и на столе приветливо шумел самовар.
Напившись чаю, все вышли из-за стола и, по обычаю, несколько минут посидели молча.
— Ну, мать, пора трогаться! — Прокопий поднялся, поцеловал ребят и в волнении отвернулся к окну.
Степанида припала к Яньке, потом обняла Кирика и, вытирая слёзы концом платка, сказала:
— Учитесь хорошенько, не ссорьтесь.
— Из-за чего нам ссориться? — Янька весело посмотрел на друга.
Вместе с Темиром ребята выехали из Тюдралы. Не отставал от них и Делбек.
Поднявшись на перевал, всадники остановились. Перед ними в лучах августовского солнца лежал Алтай, страна отважных людей, высоких таёжных гор, шумных рек и природных богатств.
— Ну, друзья, до встречи, — охотник протянул ребятам руку.
— До свидания, Темир!
Мальчики долго смотрели вслед своему другу.
Далеко в долине, окружённой синей дымкой гор, Темир остановил коня и, приподнявшись на стременах, ещё раз поглядел на перевал.
Кирик и Янька были уже далеко на большой дороге.
На солнце сверкали железные крыши бывших купеческих домов, отливали белизной каменные здания.
— Ойрот-Тура! — показывая на лежавший в котловине город, сказал Янька.
— Улала! — произнёс восхищённый Кирик. Давно он хотел видеть Улу-Улу — великий из великих городов. Теперь мечта его сбылась. Он будет здесь учиться.
Ребята проехали предместье — небольшие домишки, лепившиеся по склонам гор, и оказались на центральных улицах Ойрот-Туры. Всё их поражало здесь. Двухэтажные дома, магазины, пожарная каланча и деревянный мост с перилами через шумную речку Майму. Расспрашивая прохожих, где живёт военком, они добрались до маленького утопавшего в яркой зелени домика. Янька слез с коня и, передав поводья Кирику, постучал в калитку.
