Кара за хебрис - [12]

Она открыла глаза, увидев над собой черное лицо местной дикарки. Женщина о чем-то спросила на своем языке, но Кит не поняла ее. Дорогое платье прилипло к вспотевшему телу. Ноги были плотно сжаты и болели от напряжения. Кит попыталась подняться. Чернокожая женщина снова что-то сказала, опустила на землю кувшин с водой и налила немного в глиняный стакан. Кит жадно сделала несколько глотков.

– Спасибо, – сказала она.

Дикарка улыбнулась и закивала головой.

– Аштар, – услышала Кит мужской голос.

– Что это значит? – спросила она Тайлера.

– Это значит «спасибо», – он протянул ей руку, помогая подняться.

Чернокожая женщина снова что-то залепетала на своем языке.

– О чем она говорит? – спросила Кит.

– Она говорит, что у нас могли бы родиться хорошие дети, – сказал Тайлер.

– Вот как? – Кит улыбнулась и поправила платье. – Выгляжу ужасно?

– Нет.

– Мне приснилось, что я танцевала кайрам у ночного костра.

– Нам снится то, что мы видим.

– Наверное… – Кит посмотрела на ночное небо. – Здесь холодные ночи?

– Если только спать одному.

– Я замужем.

– Я знаю, – Тайлер улыбнулся и пошел прочь.

– Куда ты? – позвала Кит.

– Нужно разбудить Бартона и отвести в деревню.

– Почему вы не живете в гостинице? – Кит шла за ним следом, пытаясь догнать.

– А почему вы не живете в деревне?

– Не знаю.

– Вот и я не знаю.

– А женщина? У тебя кто-то есть или так?

– Скорее, так.

– Не жалеешь, или же тебе хватает местных дикарок?

– Это Бартон у нас спец по дикаркам.

– Ему сегодня было очень плохо.

– Я знаю.

– Знаешь?

– Долгая история.

– Мой муж врач, и если твой друг захочет пройти обследование, то…

– Это уж ты сама ему скажи.

– Я говорю это тебе.

– Ты замужем.

– Это что-то меняет?

– Нет.

* * *

Милли подняла бокал с вином, поддерживая тост доктора Милта.

– И как давно вы замужем? – спросил он.

– Лучше не спрашивайте! – отмахнулась она.

– Вас, я думаю, тоже лучше не спрашивать? – Милт вопросительно посмотрел на Бартона.

– Ну почему же? – он отставил бутылку вина, посмотрел на часы и улыбнулся. – Тринадцать месяцев, семь дней и двенадцать с половиной часов.

– Впечатляет, – признался Милт.

– Это он специально, – скривилась Милли. – Постоянно хочет оправдать себя в глазах незнакомцев.

– У меня просто хорошая память, – обиделся Бартон.

– Железная логика!

– Может, хватит оскорблять меня?!

– А кто оскорбляет?! – Милли посмотрела на доктора Милта, словно ища у него поддержки. – Если бы ты пил поменьше да не волочился за каждой юбкой, то…

– Я был лучшим на своем курсе, – похвалился Бартон.

– Вот именно – был! – съязвила Милли.

– И есть, – настырно сказал Бартон, но взгляд у него стал тяжелым и мрачным.

– Сожалеете об упущенных возможностях? – спросил его Милт.

– Не жалел бы, если бы не женился на этой… – Бартон кивнул в сторону Милли.

Она открыла рот, собираясь что-то сказать, но Милт прервал ее.

– Знаете, как говорят об этом у меня на родине? – спросил он, обращаясь к Бартону.

– Сердце женщины тверже, чем камень?

– Вы были на Крите?!

– Нет, но по-моему, это рано или поздно понимает каждый здравомыслящий мужчина в этом мире.

– Ерунда! – возмутилась Милли. – А кто готовит вам завтрак, убирает за вами по дому, стирает ваше белье?

– Вот именно, – сказал Бартон. – Ваши тела и поступки теплы снаружи, а внутри они холодны и тверды.

– Наверное, так и должно быть, – осторожно вступился Милт.

– Это еще почему?! – Бартон снова взял бутылку вина.

– Может быть, в этом и есть суть этого мира? Мужчины строят его, женщины продлевают, и не нужно выдумывать то, чего на самом деле нет. Все просто, и у каждого из нас свое предназначение.

– Если бы мои работодатели считали так же! – просиял Бартон.

– Неудачник, – осадила его Милли.

– Фригидная стерва!

– Ну хватит, хватит! – успокоил их доктор Милт. – В этом споре нет правых и ошибающихся. Он вечен так же, как мир.

– А вот за это я выпью! – подхватил идею Бартон.

– А я не буду, – надулась Милли.

Милт улыбался, наблюдая за ссорой супругов.

* * *

Небо алело, становясь темнее. Тайлер и Кит шли по заброшенному городу, и ветер гнал впереди них обрывки реклам товаров, которые давно уже нигде не продавались.

– Почему аборигены не живут здесь? – спросила Кит.

– Не знаю, – сказал Тайлер. – Наверное, им нравятся их деревни. Там они чувствуют себя более уверено, а здесь… Здесь все для них чужое.

– Зачем же тогда все это было построено?

– Инвесторы надеялись привлечь сюда толпы туристов, может быть, открыть пару алмазных месторождений, но в итоге проект загнулся, как и десятки подобных проектов на других планетах.

– Почему вы все еще здесь?

– Ну во-первых, нам все еще платят за это, а во-вторых, мы уже как-то привыкли. К тому же гением из нас был только Бартон, поэтому если кто-то и найдет что-то более стоящее, то уж точно не я и не Милли.

– По крайней мере, честно, – сказала Кит. Взгляд ее стал каким-то далеким и отрешенным.

– Хочешь вернуться? – спросил Тайлер.

– Нет. Не думаю.

– А муж? Он не станет ревновать?

– Что ты знаешь о нем? – Кит остановилась, прикуривая сигарету. – Могу я взять тебя под руку?

– Если хочешь.

– Да, – она прижалась к Тайлеру. Теплая. Мягкая. Тайлер чувствовал легкую дрожь, охватившую ее тело. – Не хочу возвращаться назад, – прошептала она.