Кара небесная - [28]

Вадим сделал небольшую паузу и внимательно посмотрел на Игоря. Убедившись в том, что тот внимательно слушает, продолжил:

– Этот Собор видел многих известных людей России: Пушкина, Шаляпина, Горького…

Прервав Вадима на полуслове, из храма вышла большая группа экскурсантов. Игорь предложил пройти внутрь и там продолжить рассказ. Они осторожно открыли дверь и вошли в собор. Прохоров еще ни разу в жизни не был в православном храме, и богатое внутреннее убранство поразило его до глубины души. Резной позолоченный иконостас предстал перед ним во всей красе. У Игоря свело дыхание.

Постояв минуты три-четыре у входа, они стали медленно перемещаться вдоль стены, увешанной старыми иконами. Оба с интересом рассматривали их. Царил полумрак, до службы оставалось много времени, поэтому, кроме них, в храме было всего около десятка прихожан, которые толпились у церковной лавки.

Они остановились у небольшой иконы, риза которой была украшена мелким речным жемчугом. С иконы на них смотрела Пресвятая Дева Мария с маленьким Иисусом на руках.

– Красота! – восхищенно произнес Игорь. – Я никогда не думал, что иконы могут быть такими красивыми!

– Эта икона является главной святыней собора. Это чудотворная икона Божией Матери, и называется она «Смоленская Седмиозерная». Она была перенесена сюда из Кизического монастыря, в здании которого сейчас находится Московский районный военкомат. Специалисты утверждают, что она написана в конце XV–начале XVI века. Именно эта икона остановила «моровую язву», которая свирепствовала в Казани в XVI веке и унесла жизни десятков тысяч жителей нашего города. Я как-то поинтересовался ее стоимостью у одного искусствоведа, но тот так и не смог мне ответить. Сказал лишь, что есть вещи, стоимость которых невозможно оценить, как, например, нельзя оценить воздух, которым мы дышим.

Они медленно переместились дальше.

– А вот это – икона Казанской Божией Матери, – произнес Вадим, указывая на икону небольшого размера. – Правда, это всего лишь список, то есть копия, но очень и очень дорогая. Ее написали в начале XVIII века. Подлинник похищен в начале века из-за дороговизны оклада, который был усыпан крупными бриллиантами и сапфирами. Сам же оклад был изготовлен из червонного золота. Икону, говорят, воры раскололи и сожгли в печи.

– А эта, сколько может стоить? – тихо спросил Игорь.

– Не знаю, думаю, машин десять, а может, и больше, – так же шепотом ответил Вадим.

Они побродили по храму еще минут пятнадцать и вышли на улицу. Игорь молчал, пораженный увиденной красотой. Он не мог поверить, что небольшая и неброская икона может стоить таких больших денег.

– Расскажи еще что-нибудь об этом соборе, – попросил Прохоров. – Ты знаешь, я просто в шоке!

– Слушай, – продолжил Ловчев. – Говорят, что в начале двадцатых годов, когда большевики стали изымать у церкви ценности, единственный собор, который не отдал их, был Собор святых Петра и Павла. Служащие сумели за ночь спрятать все ценное. Я слышал от знающих людей, что ценности спрятали за каким-то камнем, который лежит в основе всего строения. Стоит его вытащить, и здание мгновенно рухнет. Как выглядит камень, не знает никто. Говорят, что многие пытались его отыскать, но у них ничего не получилось.

– Вадим! Откуда ты все это знаешь? Я живу в Казани с самого рождения и ничего подобного не знал!

– Неудивительно, Игорь. Я учусь на историческом факультете КГУ, и у меня есть товарищ по школе, у которого отец до сих пор работает старостой в этом Соборе. Он нам в детстве много о нем рассказывал. Я тоже раньше не верил, считал, что это все сказки. А теперь, верю. Дыма без огня не бывает.

Они сели в машину.

– Ну, а сейчас куда? – поинтересовался Ловчев.

– Поехали на Вишневского, поговорить там надо кое с кем, – ответил Прохоров.

Выехав на улицу Ленина, они направились в сторону Чеховского рынка.

***

– Тормози здесь, – велел Игорь, и машина остановилась у киоска на улице Ершова.

Он вышел и, улыбаясь, направился к нему.

– Тук-тук, кто в киоске живет? – шутливо спросил он.

Дверь открылась, и из него вышла молодая полная женщина.

– Валюша, деньги гони, – произнес Прохоров.

Женщина достала их из кармана и, отсчитав определенную сумму, передала ему.

– Игорек, нельзя ли сбросить немного? – поинтересовалась она. – Торговли что-то нет.

– А это не мое дело, есть она у вас, Валентина, или нет. Ищите ходовой товар, и тогда все нормализуется. Не мне же вас учить, как торговать, – ответил Прохоров и направился к машине.

В течение часа они объехали практически все киоски на улице Вишневского. Продавцы, кто, охая, кто, ругаясь, отдавали Игорю деньги. Оставался последний киоск, к которому они еще не подъезжали. Он находился на пересечении улиц Вишневского и Калинина.

Они остановились метрах в десяти от киоска. Игорь вышел из машины и увидел, как из его двери вышли четверо здоровых парней и направились к нему.

– Слушай, Игорь, – обратился один из них. – Если ты приехал за деньгами, то можешь валить отсюда, их никто не даст. Мы не будем платить ни тебе, ни твоим друзьям.

– Я что-то не понял тебя, Михей. Ты не хочешь нам платить? А кому ты будешь платить?