Кара - [9]

Если по-честному, мне тоже надоело ездить в эту Москву, скрывать от вас не буду. Но, что делать, у нас слишком маленькая бригада и мы вынуждены, хочешь ты этого или нет, жить вместе с большой и сильной «Аделькой». Не им с нами, а нам с ними. Вот и приходится, что заработаем отдавать им больше половины, это и в «общаг», и зону греть. Куда деваться?

Он вновь окинул присутствующих ребят взглядом, надеясь увидеть среди них желающих.

— Ну, так, кто из вас может поехать со мной в Москву? Семен, ты готов?

Бондаренко, в ответ кивнул головой, давая ему понять, что он готов выехать с ним в Москву.

Прохоров, пристально посмотрел на Орловского и Цаплина.

— Давай, Игорь и я поеду — произнес Цаплин. Меня здесь в Казани, ничего не держит.

— Прохор, я тоже не против поездки в Москву — произнес Лобода. Вслед за ними, стали соглашаться с поездкой и другие ребята из числа присутствующей молодежи.

Прохоров посмотрел на добровольцев и, сделав небольшую паузу, произнес:

— Ну, вот и все в порядке. Я словно комиссар какой-то, поговорил и убедил. Значит, выезжаем завтра рано утром.

Прохоров поднялся с дивана и направился к выходу. Остановившись у двери, он повернулся лицом к ребятам и произнес:

— Володя, не забудь взять с собой водительские права, на всякий случай. Насколько я знаю, ребята должны нам передать там автомашину.

* * *

Игорь собрался в дорогу довольно быстро. Положил в спортивную сумку смену белья, чистую рубашку, теплый сменный свитер.

— Это ты куда, собираешься, Игорек? — поинтересовалась у него мать.

— Да так, мама. Поеду с ребятами в Москву — произнес он буднично. Ребята говорят, что там можно неплохо заработать, вот хочу попробовать. Вдруг повезет, приеду с большими деньгами. Я ведь мам, не могу всю жизнь сидеть на твоей шее. Ты, же знаешь, у меня нормальной специальности нет, выучится негде, однако, всем почему-то нужны опытные и молодые специалисты. Куда не сунешься, везде от ворот поворот.

— Ты, прав Игорь. Сейчас, трудно найти хорошую оплачиваемую работу. Ты, только посмотри, кто стоит на рынке: инженера, ученые всякие. Все трясут тряпками, стараясь хоть что-то продать. Стыдно!

— Что делать, мама. Люди выживают, как могут. Это не им должно быть стыдно, а нашему государству, которое опустило этих людей до базарных продавцов. Я это мама, уже давно понял. Сейчас хорошо живут те, кто оказался у кормушки, кто может украсть у народа и при этом не покраснеть от стыда.

Вот, ты скажи мне мама, почему это все произошло. Ведь все это было когда-то народным, заводы, фабрики, то есть твоим и моим. А, теперь, появились собственники, которые все это захватили и теперь утверждают, что это все принадлежит только им.

Он посмотрел на мать, словно ища в ее глазах ответ, на эти поставленные жизнью вопросы, однако, ответа он в них, не нашел.

— Поверь, мама, я не хочу жить, так, как живете вы с отцом, перебиваясь от аванса до получки. Я все сделаю, что бы вырваться из этого порочного круга.

— Что ты, Игорь, разве мы с отцом плохо живем. Ты посмотри, как живут другие люди. У них даже на кусок хлеба иногда нет денег. Слава Богу, мы по соседям не ходим и взаймы, ни у кого не просим.

— Все равно, мама. Как живете вы, я так жить не могу и не хочу.

— Вот и ищи себе работу, зарабатывай. Сколько заработаешь, так и жить будешь.

— По честному, столько не заработаешь, сколько мне надо — произнес Игорь и стал одеваться.

— Ладно, мама, поговорили, и хватит. Я сейчас к Цаплину заскочу, посмотрю, собрался ли он в дорогу — произнес Игорь и направился к выходу.

Прохоров вышел на улицу и направился к дому Цаплина.

Игорь, постучал для приличия в дверь и, не услышав ответа, открыл дверь и вошел в дом. Цаплин был не один и очень обрадовался приходу Прохорова. Он схватил его за руку и потащил в комнату.

— Ты, что Цаплин, ты, куда меня тащишь? — произнес удивленно Игорь, однако, Цаплин, не обращая на его показное сопротивление Прохорова, втолкнул его в свою комнату.

В комнате, за небольшим столом, сидело несколько знакомых ему ребят, которые с интересом наблюдали за Игорем и Цаплиным.

Под столом валялось несколько пустых бутылок дешевого портвейна. На столе стояло две бутылки с портвейном. Нарезанный крупными кусками ржаной хлеб, соседствовал с банками консервов «Завтрак туриста» и «Бычками» в томатном соусе. На полу, ножки стола стояла трехлитровая банка с томатным соком.

Раздевшись, Прохоров прошел в комнату и сел на стул, который пододвинул ему кто-то из ребят. Пододвинув к себе пустой чистый стакан, Игорь налил себе в стакан томатного сока.

— Ну, что ребята, за что пьем? — произнес Прохоров. Что молчите? Раз тостов у вас уже нет, я предлагаю выпить за нашу дружбу. Я всегда предлагаю этот тост, когда мы собираемся все вместе.

Ребята, молча, подняли стаканы с налитым в них портвейном, с удивлением посмотрели на Прохорова, стараясь угадать, чем вызван столь необычный для него тост. Все молча, выпили и поставили стаканы на стол.

— Слушай Прохор, объясни мне, с чем связан твой тост? — спросил его Орловский.

— Все, предельно просто. Завтра мы будем в Москве. И ни кто из нас не знает, что нас там, может ждать. Я предложил свой тост за нашу дружбу, так как, я хотел бы и не только, наверное, я один, что бы мы никогда не забывали своих друзей. Что бы каждый из нас всегда чувствовал локоть своего товарища.