Капут - [20]

Шрифт
Интервал

— Ивэпейва, здравствуйте, — сказал я.

— Ивэпейва.

Это была дочь полковника Мерикальо, высокая блондинка, финка из Оулу в восточной Боснии. Ей уже пришлось однажды сопровождать своего отца на фронт, как лотте, в течение прошлой финской войны зимой 1939 года[120]; она приготовляла пищу на командном пункте и накрывала на стол на глазах у отца, в нескольких сотнях метров от русских винтовок.

Руками, посиневшими от холода, она крошила в ведро, наполненное горячей водой, широкий лист целлюлозы. Привязанная к дереву лошадь, поворачивая шею к ведру, вбирала ноздрями запах целлюлозы. Зима была жестокая; невероятные холода, голод, лишения, усталость иссушили лица финского народа. Твердые, костистые черты героев Калевалы[121], таких, каких изображал художник Галлен Каллела[122], исчезли под лицами бледными и истощенными. Солдаты, женщины, дети, старики, животные, — все голодали.

Чтобы прокормить лошадей, не было ни клочка сена, ни пучка соломы, ни зернышка овса. Собаки были истреблены — перчатки солдат изготовлены были из собачьей кожи. Люди пекли хлеб из целлюлозы, а лошади полюбили сладковатый вкус целлюлозного теста, этот привкус печеной бумаги.

Девушка отвязала лошадь, взяла ее за повод, и с ведром в левой руке подошла к деревянной кадушке, стоявшей на скамье, вылила в нее целлюлозную болтушку, и лошадь принялась медленно есть, время от времени осматриваясь кругом. Она смотрела в сторону озера, отблеск которого виднелся за деревьями. Над кадушкой поднималось облачко пара; лошадь опускала морду в это облачко, затем поднимала голову, смотрела в сторону озера и ржала.

— Что с ней? — спросил я девушку. — Она чем-то обеспокоена.

Дочь полковника Мерикальо повернула голову к озеру.

— Она чувствует запах лошадей, — сказала она.

Я тоже чувствовал запах лошадей. Это был запах жирный и вялый, смягченный ароматом древесной смолы, источаемой соснами и скудным запахом берез. Кукушка испускала свои крики в глубине леса, белка стремительно карабкалась по древесному стволу, держа хвост торчком. Девушка снова взяла ведро и вошла в корсу лошадей. Я слышал, как она разговаривала там с животными с этой медлительной и нежной мелодичностью, свойственной финскому языку; я слышал глухой скрип ее сабо на подстилке из березовых веток, звяканье железных колец, короткое нетерпеливое ржание.

Я направился к озеру. Свёртстрем ожидал меня на повороте тропинки, опираясь на древесный ствол, в своей высокой бараньей шапке, сдвинутой на затылок, в лапландских сапогах из оленьей шкуры, с носками, загнутыми вверх и назад, как у персидских бабушей[123]. Он слегка горбился и, опустив глаза, выбивал о ладонь свою погасшую трубку. Когда я с ним поравнялся, он поднял голову, посмотрел на меня, улыбаясь, и промолвил: «Ивэпейва».

— Ивэпейва, Свёртстрём. Он был бледен, лоб его влажен от пота, от усталости и бессонницы. Он сказал мне, как бы извиняясь, что провел всю ночь в лесах вместе с патрулем сиссит.

— Где полковник Мерикальо? — спросил я.

— Он на переднем крае, — ответил он. — Он смотрел на меня сверху вниз, выколачивая свою угасшую трубку о ладонь и время от времени оборачиваясь к озеру. Я видел, что его ноздри вздрагивали. Он вдыхал носом, как это делают люди лесов, как делают сиссит. короткое дыхание, осмотрительное и подозрительное, едва лишь маленький глоток воздуха на пробу.

— Ты, в самом деле, хочешь идти смотреть на них? — спросил Свёртстрём. — Ты бы лучше отправился с полковником на передовую. Он нарочно полез в траншею, чтобы не видеть, как их будут провозить.

Ветер доносил запах лошадей, жирный и вялый.

— Я хотел бы увидеть их последний раз, прежде чем их увезут, Свертстрем.

Мы пошли к озеру. Снег был мокрым. Это уже был весенний снег, не переставший быть белым, но приобретший оттенок слоновой кости, с этими зелеными и желтыми пятнами, характерными для старой слоновой кости. В некоторых местах, там, где утесы розового гранита возвышались над ним, он казался винного цвета, а там, где деревья были менее густыми, казался покрытым корочкой прозрачного льда, как сверкающее блюдо орефорского хрусталя, через которое просвечивают сосновые иглы, листья, маленькие цветные камушки, пучки травы, лоскутки белой кожицы с березовых стволов. Корни окружающих деревьев, по краям хрустального блюда, казались оледеневшими змеями, как будто жизнь деревьев возникала изо льда, словно маленькие новые листочки самой нежной зелени имели своим истоком эту мертвенную остекленевшую материю. Странные звуки проносились в воздухе. Это не были жалобные звуки ударов о железо, ни долгое и звучное дрожание колоколов, колеблемых ветром, ни длящаяся и низкая нота, которую может получить палец, двигаясь по краю стакана; это не был также сильный и полный звук гудящего роя — отроившихся диких пчел, кочующих в глубине лесов; это было, действительно, жалобой, стоном раненого животного, криком одинокой и безнадежной агонии, пронзившим небо, как полет невидимой плачевной птицы.

Зима, эта ужасная зима 1942 года, была настоящим la great plaque[124] бичом финского народа, белой чумой, жертвы которой заполнили лазареты и кладбища по всей Финляндии; она лежала отныне, как огромный обнаженный труп среди своих озер и лесов. Это огромное полуразложившееся тело отравляло воздух своим скудным запахом гниющего дерева; уже первый весенний ветер разносил его выделения, его тепловатые запахи, его дыхание, словно дыхание собаки, близкое и животное; даже снег от него казался тепловатым.


Еще от автора Курцио Малапарте
Собрание сочинений в пяти томах (шести книгах). Т.5

Том 5 (кн. 1) продолжает знакомить читателя с прозаическими переводами Сергея Николаевича Толстого (1908–1977), прозаика, поэта, драматурга, литературоведа, философа, из которых самым объемным и с художественной точки зрения самым значительным является «Капут» Курцио Малапарте о Второй Мировой войне (целиком публикуется впервые), произведение единственное в своем роде, осмысленное автором в ключе общехристианских ценностей. Это воспоминания писателя, который в качестве итальянского военного корреспондента объехал всю Европу: он оказывался и на Восточном, и на Финском фронтах, его принимали в королевских домах Швеции и Италии, он беседовал с генералитетом рейха в оккупированной Польше, видел еврейские гетто, погромы в Молдавии; он рассказывает о чудотворной иконе Черной Девы в Ченстохове, о доме с привидением в Финляндии и о многих неизвестных читателю исторических фактах.


Шкура

Курцио Малапарте (Malaparte – антоним Bonaparte, букв. «злая доля») – псевдоним итальянского писателя и журналиста Курта Эриха Зукерта (1989–1957), неудобного классика итальянской литературы прошлого века.«Шкура» продолжает описание ужасов Второй мировой войны, начатое в романе «Капут» (1944). Если в первой части этой своеобразной дилогии речь шла о Восточном фронте, здесь действие происходит в самом конце войны в Неаполе, а место наступающих частей Вермахта заняли американские десантники. Впервые роман был издан в Париже в 1949 году на французском языке, после итальянского издания (1950) автора обвинили в антипатриотизме и безнравственности, а «Шкура» была внесена Ватиканом в индекс запрещенных книг.


Техника государственного переворота

Знаменитая книга итальянского писателя и журналиста Курцио Малапарте "Техника государственного переворота" долгие годы была под запретом в нашей стране. В этой книге автор анализирует бурные революционные события, столь частые в первой четверти ХХ века. Он дает собственную классификацию разным типам государственных переворотов, намеренно отвлекаясь от их идеологической окраски и от целей, заявленных их руководителями.Теоретические построения Малапарте могут показаться спорными, однако болезненная реакция на книгу некоторых упомянутых в ней лиц (в частности Муссолини, Троцкого и Гитлера) свидетельствуют о наблюдательности автора и о его стремлении к правдивому освещению событий.


Репортажи с переднего края

Летом 1941 года итальянский писатель и журналист Курцио Малапарти в качестве военного корреспондента освещал события, происходящие на Восточном фронте. Он рассказывал о том, как проводилась подготовка солдат к боям, описывал самые жестокие сражения, представлял бытовую сторону жизни солдата и страдания мирного жителя, в дом которого ворвалась война. Свидетельства автора были настолько честны и непредвзяты, что его обвиняли в симпатиях к коммунистической России. А Малапарти, по его собственному признанию, своими репортажами стремился лишь представить объективную панораму фронтовой жизни, показывая весь ужас и абсурдность войны, что, впрочем, не мешало ему давать личную оценку событиям, происходящим на его глазах.


Волга рождается в Европе

Только немного произведений мировой литературы после Второй мировой войны вызвали такую сенсацию как «Шкура» и «Капут» Курцио Малапарте. Из-за его политических и литературных авантюр Малапарте в период между мировыми войнами подвергался очень жесткой критике со стороны фашистских правителей. Ему даже неоднократно доводилось оказываться в тюрьме. И во время Второй мировой войны, в которой он частично участвовал как фронтовой корреспондент миланской газеты «Corriere della Sera» («Вечерний курьер»), его тоже подвергали наказаниям. Курцио Малапарте (1898-1957) относится к тем писателям современной итальянской литературы, которые вызывали множество споров.


Рекомендуем почитать
Адмирал Конон Зотов – ученик Петра Великого

Перед Вами история жизни первого добровольца Русского Флота. Конон Никитич Зотов по призыву Петра Великого, с первыми недорослями из России, был отправлен за границу, для изучения иностранных языков и первый, кто просил Петра практиковаться в голландском и английском флоте. Один из разработчиков Военно-Морского законодательства России, талантливый судоводитель и стратег. Вся жизнь на благо России. Нам есть кем гордиться! Нам есть с кого брать пример! У Вас будет уникальная возможность ознакомиться в приложении с репринтом оригинального издания «Жизнеописания первых российских адмиралов» 1831 года Морской типографии Санкт Петербурга, созданый на основе электронной копии высокого разрешения, которую очистили и обработали вручную, сохранив структуру и орфографию оригинального издания.


АПРК «Курск» Послесловие к трагедии

Книга известного российского писателя-мариниста В. Шигина посвящена событиям, связанным с гибелью атомного подводного ракетного крейсера «Курск».Уникальность информации, документальность и правдивость – вот что отличает книгу В. Шигина от подавляющего большинства изданий на эту тему. Книга основана на документах Главного штаба и Управления поисковых и аварийно-спасательных работ ВМФ. Читатели впервые смогут познакомиться с поминутной хронологией спасательной операции в августе и октябре 2000 года. Немаловажен и тот факт, что, будучи кадровым офицером ВМФ, автор сам принимал участие в обеспечении водолазных работ.


Памятная книжка краснофлотца

«Памятная книжка краснофлотца» содержит основные уставные положения, определяющие обязанности и поведение краснофлотца на корабле, служебное положение и права, а также некоторые правила поведения на берегу, вне службы. Книжка иллюстрирована, в том числе многоцветными иллюстрациями на вклейках, представляя вновь введенные в Красной Армии и Военно-Морском Флоте погоны рядового и начальствующего состава, а также ордена и медали СССР и нагрудные знаки (например, Отличник ВМФ). В справочном разделе помещены сведения о морских узлах, флагах военно-морского свода сигналов, основных морских терминах, а также флагах иностранных государств (национальных, военных и торговых) и национальных опознавательных знаках самолетов и др.


Обучение действиям в наступательном бою

В брошюре излагаются советы и приводятся примеры организации и методики проведения занятий с солдатами и стрелковым отделением по отработке действий в атаке и при бое в глубине обороны противника днем и ночью. Рассматриваются вопросы совершенствования подготовки солдат и отделения на тактико-строевых и тактических занятиях, на тактических учениях, а также вопросы обучения действиям в различных условиях боевой обстановки: при наступлении с форсированием водной преграды, при бое в траншеях и ходах сообщения, в городе, в лесу и зимой.


Величайшая победа Роммеля

Аннотация издательства: 20 июня 1942 года маршал Роммель атакой с ходу взял Тобрук в Ливии. Как это могло произойти? Почему англичане, имея двукратный перевес в силах, не сумели отстоять эту укрепленную крепость? А в ноябре 1942 года союзники высадились в Северной Африке. Они имели огромное превосходство в силах, однако продвижение вперед было мучительно медленным, и каждый километр пути был обильно полит кровью. Один театр военных действий, но две разные войны… Почему? Об этом и рассказывается в работах Сэмюэля У.


Гвардейские залпы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.