Капризная вдова - [58]

– Мы поссорились, – вздохнула Генриетта, – но в чем причина, я не знаю! Впрочем, я уверена, что размолвка пойдет на пользу нам обоим.

– Не знаю, не знаю, – покачала головой мисс Брэндиш. – Знаете, вчера вечером, наблюдая за вами и Королем, я заметила в его глазах искорку, которой никогда раньше не видела, даже в прошлом сезоне, когда он увлекся одной знаменитой красавицей. О, это было изумительное создание, черноволосое, страстное, с ресницами такой же длины, как перья у моего павлина! Она потом вышла за герцога, но не раньше, чем наскучила Брэндишу. После нее он начал флиртовать с красивой вдовушкой, которая только что попалась нам навстречу. Вы ее заметили? У нее глаза как у лани, а сердце холодное и расчетливое.

– Фанни Маршфилд, – едва слышно пробормотала Генриетта.

– Она самая! – подтвердила мисс Брэндиш. – Что им за шум?

Из-за двери послышался гул возбужденных голосов, словно к ложе приближалась какая-то важная особа.

– Кто бы это мог быть! – воскликнула Генриетта, но мисс Брэндиш сама терялась в догадках. Наконец дверь отворилась, и на пороге возник элегантно одетый джентльмен с добрым лицом, на котором выделялся крупный нос. Он был в белых атласных панталонах до колен, черном фраке и белом жилете. В складках галстука искрилась бриллиантовая булавка, с пояса свешивались несколько брелоков, а в руках незнакомец держал великолепную трость. Со своего места Генриетта имела прекрасную возможность ее рассмотреть – золотой набалдашник был выполнен в форме кроличьей головы.

Мисс Брэндиш наклонилась к своей гостье и, прикрывшись веером, шепнула:

– Это настоящий триумф Энджел! Ею заинтересовался сам Филипс по прозвищу Золотой Заяц! То-то Чарльз обрадуется!

Заметив гостя, лорд Эннерсли поспешно поднялся для приветствия. В соседних ложах поднялась суматоха – зрители перегибались через перегородки и заглядывали в ложу лорда Эннерсли, спеша тут же поделиться впечатлениями с соседями, отчего в зале поднялся невообразимый шум. Все только и обсуждали, удастся ли Энджел Литон заполучить самого завидного жениха – Золотого Зайца, считавшегося первейшим богачом во всей Англии.

Пораженная и обрадованная, Генриетта смотрела, как Филипс склонился к руке младшей сестры. Та вежливо, но сдержанно, как всем остальным воздыхателям, кивнула ему. Словно не понимая, какая шишка удостоила ее своим вниманием, Красавица не проявила к новому поклоннику ни малейшего интереса, чем немало позабавила лорда Эннерсли. Генриетта почувствовала, что ее тоже разбирает смех. Все дивились сверхъестественному самообладанию девушки, ничем не выдавшей своего волнения при знакомстве с явно заинтересовавшимся ею баснословно богатым женихом, в то время как спокойствие Энджел объяснялось гораздо прозаичнее: недалекая Красавица не знала, кто это, она ведь не в состоянии отличить богача от простого смертного.

Но какова бы ни была истинная причина безупречного в смысле соблюдения правил этикета поведения Энджел, Золотой Заяц, без сомнения, был ею очарован.

Он продолжал беседовать с ней до последней минуты, пока оркестранты не взялись за инструменты. Только тогда он наконец раскланялся и ушел, бросив на Красавицу долгий страстный взгляд.

Успех Энджел в свете был обеспечен еще до ее первого бала.

Когда поклонники оставили Энджел в покое, она устало откинулась на спинку стула, безучастно уставившись на публику в партере. Некоторое время ее взгляд бесцельно блуждал, пока не остановился на нескольких щеголях, которые прохаживались между рядами, едва не заглушая оркестр своей болтовней. Это были диковинные существа – в лиловых атласных сюртуках, желтых панталонах, с огромными лорнетами, щедро напомаженными волосами и затянутыми талиями, которые нелепо контрастировали с накладными плечами и грудью. Настоящие клоуны! Энджел несколько минут наблюдала за ними, досадуя, что их громкие голоса мешают слушать музыку, потом, подавив печальный вздох, отвела глаза. Она чувствовала себя неловко в роскошном модном наряде, и от этого ее тело до самых носков изящных, расшитых мелким речным жемчугом туфелек словно налилось свинцовой тяжестью. Должно быть, она выглядит так же нелепо, как клоуны в партере! Ах, с какой радостью она променяла бы свой нынешний наряд на старое муслиновое платье и поношенные сапожки, а весь этот шум и суету – на возможность спокойно сочинять музыку для фортепьяно и арфы, записывая ноты на тяжелых листах пергамента. И вообще, как хорошо было бы вновь оказаться у себя, в имении Раскидистые Дубы, где с детства знаком каждый уголок, не то что в доме Эннерсли! За несколько дней на новом месте Энджел уже раз пять успела заблудиться по пути в свою спальню! Однажды она даже забрела в комнату к мисс Брэндиш как раз в тот момент, когда та переодевалась к ужину! От неловкости бедная девушка весь вечер не смела поднять глаз на свою благодетельницу.

При мысли о пережитых злоключениях Энджел почувствовала себя такой несчастной, такой одинокой! Верхняя губка ее задрожала, из глаз выкатилось несколько непрошеных слезинок. Вдруг кто-то осторожно сжал ее руку. Энджел подняла голову – на нее озабоченно смотрели голубые глаза ее молодого покровителя.