Капризная невеста - [19]

– Доброе утро, мистер Бенедикт.

Его глаза засверкали изумрудным огнем.

– Одно из самых трогательных приветствий, которые мне доводилось слышать!

– По крайней мере, вы улыбаетесь, – сказала она, будто оправдываясь. – Это больше, чем то, на что я рассчитывала.

Его взгляд скользнул по ней, с головы до ног, и она, смущенно сбиваясь, проговорила:

– А сейчас я, наверное, слишком много сказала.

– Это вообще присуще женщинам. – Лицо у него было внимательное, заинтересованное, как будто он ожидал, когда она совершит следующую ошибку.

Пейдж на секунду потерянно смешалась, затем, набрав побольше воздуха, быстро заговорила:

– Что касается прошедшей ночи… мне бы не хотелось, чтобы у вас создавалось впечатление… совершенно ложное представление…

Он оборвал ее характерным властным жестом; его смуглое лицо оставалось непроницаемо спокойным.

– Ради бога, оставь. Здесь все либо черное, либо белое!

Резкость его тона ошеломила ее. Сильные пальцы барабанили по нагрудному карману, увлекая ее в лавину самоуничижения. Сглотнув, она схватилась за спинку стула, как за единственную поддержку.

– Значит, у меня нет никаких шансов? – с запинкой спросила она, чувствуя сухость во рту.

– Я так думаю, – пояснил он ледяным голосом, равнодушным, как у судьи. – Ты это сделала. Почти.

Она прикусила нижнюю губу мелкими ровными зубами, пытаясь унять дрожь, и уставилась на Тайрона с мрачным напряжением. Внезапно что-то блеснуло в глубине его глаз, и он широко, ослепительно улыбнулся.

– Теряешь выдержку, малышка?

– Я потеряла ее прошлой ночью! – жалко заикаясь, проговорила она.

– Совершенно верно, – сухо согласился он.

– Лично я хотела бы забыть прошлую ночь. Договорились?

– Да, безусловно, договорились. Мне и самому пришлось нелегко в последние дни. Не придавай этому значения, малышка. Момент безумия быстро стирается из памяти. В таких случаях людей выручает забывчивость.

У нее перехватило дыхание от его неприкрытой наглости, тут было уже не до чувства юмора. В его глазах снова поигрывал сатанинский огонек, сопровождавший переход от ледяного безучастия к безжалостной насмешке.

– Значит, вы сыграли грязную шутку! – Ее голос все еще бессильно дрожал.

Он улыбнулся ей – чарующая, тщательно рассчитанная улыбка.

– Да, это так, я не мог удержаться от искушения. Кажется, мне доставляет мрачное удовольствие сердить одну маленькую, своевольную рыжую головку.

Пейдж порывисто отвернулась и схватила свою сумку.

– Вы в самом деле самый ужасный насмешник! – Ее голос немного осип, но в нем уже пробивались кокетливые нотки. – Даже если я вас никогда больше не увижу, я вас запомню навсегда.

Он улыбнулся какой-то своей тайной мысли.

– Не могу пока ответить тем же. Повтори это когда-нибудь еще.

– Буду рада, – с вызовом ответила она.

– Обязательно сделай это, рыжик! – протянул он и наклонился за ее чемоданами. Теперь она видела только приглаженные волосы цвета воронова крыла и не заметила насмешливых складочек в уголках его рта, выдававших тайное веселье. Пейдж отчетливо чувствовала в нем ту магнетическую скрытую силу, что свойственна бывает самостоятельным мужчинам. Она подобна свернутой пружине и обеспечивает сильному человеку мгновенную реакцию в любых ситуациях. В радиусе действия этой силы проверяется многое. Сейчас Пейдж понимала, что таким объектом стала она сама. Сейчас она проходит проверку и испытание. Она и ее женственность.

Неожиданно выпрямившись, он бросил взгляд в ее сторону, как будто подслушал, о чем она думала. Она прикрыла глаза, пытаясь защититься от зеленого огня его взгляда, и с ненавистью подумала, что ведь он смеется над ней, знает о каждой ее мысли.

– Почему вы так на меня смотрите? – Это вырвалось у нее против воли.

– Ты, должно быть, хорошо разбираешься в мужских взглядах!

– Такие, как вы, мистер Бенедикт, мне еще не встречались, – отрывисто проговорила Пейдж, чувствуя, что ей угрожает новая коварная ловушка.

– Полагаю, что это действительно так! – Столкнувшись с ее взглядом, он задержал его в беспощадном изумрудном блеске. Они стояли совсем рядом, однако у нее возникло странное ощущение, что расстояние между ними стало значительно шире.

Они говорили об одном, но за этим разговором шел невидимый бурный спор эмоций, враждебных друг другу, и этот спор отнимал у нее силы. Она рассеянно повернула к нему свою маленькую яркую головку и какое-то время не могла отвести взгляда от его глаз. Эти зеленые огни обладали такой проникающей силой, что она снова подумала: а ведь он читает мои мысли.

Смуглое, гладкое лицо с высокими скулами приблизилось к ней вплотную, усилив напряжение, которое оба, казалось, были уже не в силах скрывать.

– Будет очень хорошо, если ты сможешь забыть о прошлой ночи, – резко проговорил он. – Считай это неприятным поворотом судьбы, безумством, вызванным «винирой».

– Умоляю вас, я и не думала об этом, – запротестовала она, темнея глазами, зрачки которых начали расширяться, заполняя радужку.

– Не лги!

– Почему вы все усложняете? – яростно воскликнула она, уязвленная грубостью его тона. – Я вас совершенно не понимаю.

– Могла бы попытаться, – предложил он высокомерным тоном, с таким выражением лица, которое можно было истолковать как «катись ты к дьяволу». Каким-то образом Пейдж нашла в себе силы отойти назад.