Капли воды - [3]
Через некоторое время она отказалась от молодых людей близкого возраста и стала сама платить за свой обед. Наконец, по странному совпадению, поразившему нас обоих, она оказалась за соседним со мной столиком и покашляла.
Читать газету я больше не мог.
— Надо же, какая встреча! — сказал я.
— Ну, а вы как поживаете? — холодно поинтересовалась она. — Все смеетесь?
— О да, просто постоянно. Садизм, знаете ли, входит в моду. В Нью-Джерси его уже легализовали, Индиана и Вайоминг — на подходе.
— Тихая вода глубока, — загадочно сказала она.
— Это про меня?
— Нет, про меня.
— Понятно, — сказал я растерянно. — Вы к тому, что вы не так просты, как кажется на первый взгляд? Согласен.
Трудно было не согласиться — просто удивительно, насколько Элен была невыразительна на первый взгляд — разумеется, в интеллектуальном смысле.
— На взгляд Ларри, — сказала она.
— Ну хватит, Элен, вы же уже успокоились. Он — тщеславный эгоист и перетягивает ремень, чтобы спрятать живот.
Она подняла руки:
— Все, все. Расскажите лучше про открытки и автомобильный гудок. Он о них рассказывал?
— Открытки? Гудок? — я покачал головой. — Он ни слова про них не говорил.
— Еще бы, — сказала она. — Прекрасно, отлично. Просто отл.
— Простите, — сказал я, вставая. — Я озд и у меня неотл встр.
— Что-что?
— Я сказал, что вы меня озадачили, Элен. Я попытался бы вас понять, но у меня нет времени. Неотложная встреча. Удачи, дорогая моя.
Встреча у меня была с дантистом, и когда ужас был позади, я решил найти Ларри и расспросить про открытки, раз вечер все равно был испорчен. Был вторник, четыре часа пополудни, так что Ларри, естественно, был в парикмахерской. Я направился туда и уселся рядом с ним. Лицо его было покрыто пеной, но это точно был Ларри. Уже много лет никто другой не сидел в этом кресле по вторникам в четыре часа.
— Ровняйте, — сказал я парикмахеру и обратился к Ларри: — Элен Спаркс считает, тебе следует знать, что тихая вода глубока.
— Хм, — сказал Ларри сквозь пену. — Кто такая Элен Спаркс?
— Твоя бывшая ученица. Помнишь? — Ларри постоянно использовал этот трюк с забыванием, и сколько я мог судить, вполне искренне. — Ты ей выдал диплом два месяца назад.
— Трудно помнить всех своих выпускниц, — сказал он. — Эта та крошка из Буффало? Оптовая бакалея? Вспомнил. А теперь шампунь, — обратился он к парикмахеру.
— Конечно, мистер Уайтмен. Разумеется, теперь шампунь.
— Она хотела знать про открытки и автомобильный гудок.
— Открытки и гудок, — сказал он задумчиво. — Нет, не припоминаю.
Он щелкнул пальцами:
— А, да-да-да! Ты можешь сказать ей, что они просто уничтожают меня. Каждое утро я нахожу ее карточку в почтовом ящике.
— И что там написано?
— Скажи ей, когда приходит почта, я ем яйцо всмятку. Я кладу письма перед собой, открытка всегда сверху. Я доедаю яйцо, беру открытку в руки. А потом? Я рву ее на половинки, на четвертинки, на шестнадцатые и отправляю маленьким снегопадом прямо в мусорное ведро. Затем я пью кофе. Понятия не имею, что там написано.
— А гудок?
— Это еще более жестокая кара, чем открытки, — он засмеялся. — Что ад тому, кто женщину отверг! Каждый день в половину третьего, когда я начинаю свои репетиции... Угадай.
— Она сбивает тебя с ног пятиминутным сигналом?
— У нее не хватает выдержки. Каждый день я слышу один тихий, почти неразличимый би-и-ип, потом переключается передача, и дурочка уезжает.
— Тебе это совсем не мешает?
— Мешает? Она верно рассудила, что я чувствительный, но явно недооценила мою приспособляемость. Первые пару дней меня это слегка беспокоило, но сейчас я замечаю это не больше, чем шум поездов. На самом деле мне пришлось напрячься, чтобы понять, о чем ты, когда ты спросил про гудок.
— Девушка, похоже, от тебя без ума, — сказал я.
— Да уж, набраться ума ей бы не повредило, — ответил Ларри. — Кстати, что ты думаешь о моей новой ученице?
— Кристина? Будь она моей дочерью, я бы отправил ее в техникум. Она из тех, кого учителя в начальной школе называют тихими детьми. На уроках пения их ставят с краю и просят отбивать ритм ногами и не раскрывать рта.
— Она всерьез хочет петь, — Ларри перешел в оборону. Он болезненно переносил намеки на то, что его интерес к ученицам имеет самое косвенное отношение к профессиональным вопросам. И защищался тем, что яростно верил в артистический потенциал своих подопечных. Скажем, делать уничижительные ремарки по поводу вокальных данных Элен он позволил себе только тогда, когда ей уже предстояло отправиться в небытие.
— Лет через десять Кристина сможет петь в переходе.
— Она еще тебя удивит.
— Она — вряд ли, а вот Элен может.
Меня смущало, что Элен будто была готова дать волю самым ужасным и неотвратимым силам. Но пока все ограничивалось идиотскими открытками и автомобильным гудком.
— Какая Элен? — голос Ларри пробивался из-под горячего полотенца.
Тут зазвонил телефон. Парикмахер, который меня стриг, сделал шаг, но телефон замолк. Он пожал плечами:
— Забавно. Похоже, последнее время это случается каждый раз, как приходит мистер Уайтмен.
Над моей кроватью зазвонил телефон.
— Это Ларри Уайтмен.
— Чтоб ты сдох, Ларри Уайтмен!
«Колыбель для кошки» – один из самых знаменитых романов Курта Воннегута, принесший ему как писателю мировую славу. Роман повествует о чудовищном изобретении бесноватого доктора Феликса Хониккера – веществе «лед-девять», которое может привести к гибели все человечество. Ответственность ученых за свои изобретения – едва ли не центральная тема в творчестве Курта Воннегута, удостоенного в 1971 году почетной степени магистра антропологии, присужденной ему за этот роман Чикагским университетом.Послушайте – когда-то, две жены тому назад, двести пятьдесят тысяч сигарет тому назад, три тысячи литров спиртного тому назад… Тогда, когда все были молоды… Послушайте – мир вращался, богатые изнывали он глупости и скуки, бедным оставалось одно – быть свободными и умными.
Хотите представить себя на месте Билли Пилигрима, который ложится спать пожилым вдовцом, а просыпается в день свадьбы; входит в дверь в 1955 году, а выходит из нее в 1941-м; возвращается через ту же дверь и оказывается в 1963 году; много раз видел и свое рождение, и свою смерть и то и дело попадает в уже прожитые им события своей жизни между рождением и смертью? Нет ничего проще: нужно только научиться у тральфамадорцев, изредка посещающих Землю на своих летающих блюдцах, видеть в четырех (а не в трех, как человеки разумные) измерениях, и тогда вы поймете, что моменты времени не следуют один за другим, как бусы на нитке, а существовали и будут существовать вместе в одном и том же месте.
В «Галапагосе» рассказывается, с точки зрения призрака упомянутого Леона Траута, история последних дней современной цивилизации, какой она видится спустя миллион лет после происшедшего. После всемирной катастрофы в живых остается горстка людей, которые высаживаются на один из островов архипелага Галапагос. Где живут, мутируют и превращаются в некое подобие мыслящих рыб. Главное отличие бедолаг, которым повезло, от нас состоит в том, что они живут и мыслят намного проще: главным врагом человечества, по Воннегуту, являются слишком большие мозги, коими наделены современные люди.
Брат и сестра Уилбер и Элиза Суэйн, герои романа «Балаган, или Конец одиночеству», в глазах родных и близких внешне безобразные и умственно неполноценные люди. Но они оригинально мыслят и чувствуют, когда делают это сообща. Вместе они гениальны. После насильственного разделения их удел – одиночество. Даже став президентом страны, будучи на Олимпе власти, Уилбер не смог преодолеть барьер одиночества.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Александр Кабаков – прозаик, журналист; автор романов «Все поправимо», «Последний герой», повестей «Невозвращенец», «Беглец», сборника рассказов «Московские сказки».Сандра Ливайн – американская писательница, автор сборника детективов и… плод воображения Александра Кабакова. «Моему читателю не надо объяснять, что повести Сандры Ливайн включили в книгу моих рассказов не по ошибке – я ее родил, существует эта дама исключительно на бумаге. Однако при этом она не менее реальна, чем все персонажи рассказов, написанных от моего имени в последние годы и включенных в эту книгу.Детективы Сандры Ливайн и другие мои фантазии на сиюминутные темы – две стороны одного мира».
У него за спиной девять жизней и двадцать тысяч миль на колесах — этот кот заставил свою хозяйку поволноваться. Когда Сьюзен Финден принесла домой двух новых питомцев, одному из них не хватило смелости даже выбраться из своего укрытия под кроватью. Но совсем скоро Каспер стал подолгу пропадать на улице, и гулял он, как выяснилось, не пешком… Свою историю, тронувшую сердца миллионов людей по всему миру, кот-путешественник расскажет сам!
Роман «Минское небо» повествует о столкновении миров: атомно-молекулярного и виртуального, получившего в книге название «Семантическая Сеть 3.0». Студент исторического факультета Костя Борисевич внезапно обнаруживает, что он является не простым белорусским парнем, а материализовавшейся компьютерной программой Kostya 0.55. Грани между мирами в сознании парня постепенно стираются, а в водоворот чрезвычайных событий втягиваются его друзья и соседи по съёмной квартире: вечно пьяный Философ, всезнающий мизантроп Ботаник и прекрасная девушка Олеся, торгующая своим телом в ночных клубах.
Замучили трудности в общении с лицами мужской национальности? Никак не можешь завести в доме порядочное существо на букву «М»? А может быть, между вами любовь, чувства, ла-ла? Да только он предпочитает не тихо-мирно сидеть у тебя под юбкой, а только изредка туда заглядывать? И с редкостным упорством выносит твою зубную щетку из своего дома? Или тебя можно поздравить: тебе посчастливилось обзавестись новеньким мужчиной — почти без пробега или совсем чуть-чуть подержанным? И теперь ты озабочена, как бы часом не испортить свое приобретение неправильной эксплуатацией? Во всех перечисленных случаях эта книжка — как раз то, что тебе надо! Журналистка «SPEED-Info» Жанна Голубицкая утверждает: любовь по определению не может быть провальным проектом. Из любого мужчины — если уметь с ним правильно обращаться! — может получиться не только нормальный человек, но и достойный спутник жизни.
Курочка Ряба снесла, как ей и положено по сказочному сюжету, золотое яичко. А дальше никаких сказок — один крутой реализм, столь хорошо знакомый читателям и почитателям Анатолия Курчаткина. Золотая лихорадка по Джеку Лондону — с ночной пальбой и нападениями на инкассаторов — что ни говорите, не самый традиционный сюжет для российской сельской глубинки. Но трясет-то эта лихорадка героев вполне нашенских — сочных, гоголевских, знакомых до боли… Ни один из них не выйдет без потерь из битвы за золотые скорлупки.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Рассказ опубликован в 2009 году в сборнике рассказов Курта Воннегута "Look at the Birdie: Unpublished Short Fiction".
Рассказ опубликован в 2009 году в сборнике рассказов Курта Воннегута "Look at the Birdie: Unpublished Short Fiction".
Рассказ опубликован в 2009 году в сборнике рассказов Курта Воннегута «Look at the Birdie: Unpublished Short Fiction».