Капканы на баранов - [43]

Погода стояла отвратительная. Светило солнце и было жарко. Кругом рябили яркие цвета и сочные краски, действующие на нервы. Как будто только мне было не наплевать на то, что вчера мир потерял одно из своих чудес – удивительную и неповторимую девушку по имени Элис Бергман. И мне откровенно хотелось наброситься с кулаками на каждого из тех, кого я встречал на своем пути, и кто смел озарять мой глубокий траур своей лучезарной улыбкой.

Наверное, поэтому я свернул с дорожки и вернулся на пляж. Шел, волоча за собой ноги и загребая песок бьющими по пяткам вьетнамками. Я не смотрел ни на лагуну, ни на катера у пристани. Мои глаза все время были опущены вниз, и я глядел только себе под ноги, чтобы не споткнуться.

Возле бунгало Элис я притормозил и с тоской взглянул на дверь, где по-прежнему висела табличка «Не беспокоить». Интересно, если бы лейтенант Шакур узнал, что вчера я тайком был в ее номере, пока Элис отсутствовала, оставил бы он меня в покое? Списал бы ее нелепую гибель на несчастный случай? И вообще, мне было интересно, неужели, он просто закрыл глаза на беспорядок в номере, словно ее вещи кто-то перерыл? И если бы я был замечен входящим или выходящим из ее номера, то у него появились бы веские основания меня задержать. Вот только местной полиции совсем не хотелось искать убийцу на своем курорте, отпугивая этим новых туристов. Именно поэтому я мог не переживать, что меня могут в чем-то обвинить.

Но и поверить в то, что моей живой и такой необыкновенно милой Элис больше нет, я до конца не мог. Казалось, что это какая-то глупая и не веселая шутка, неудачный розыгрыш. И, тем не менее, факт оставался фактом. А после увиденного мной вчера вечером бардака в ее номере, версия с несчастным случаем представлялась абсолютно несостоятельной. И было ясно, как божий день, что полиция идет по пути наименьшего сопротивления. Я это понимал, даже будучи в состоянии похмелья.

В баре я взобрался на высокий стул у стойки и, облокотившись на нее, заказал себе пива, которое бармен подал в запотевшем пузатом бокале. Без удовольствия я прильнул губами к его прохладной кромке и влил в себя изрядную порцию. Ну и пусть на часах было только начало десятого. Плевать.

Я рассуждал так. Беспорядок в номере Элис свидетельствовал о не случайности ее гибели. Для меня это было более чем очевидно: то, что произошло с Элис напрямую связано с еще одним несчастным случаем – со смертью русского туриста Виктора Колосова, который с самого начала не давал мне покоя. После разговора с лейтенантом Шакуром я уже не сомневался в том, что полиция скрыла какие-то детали его гибели, которые были известны единственной свидетельнице произошедшего. Определенно, Элис что-то знала. Что? Может, она могла доказать, что перекрытый кислород в его акваланге – это вовсе не случайность, а результат техничных действий вполне конкретного человека? Что, если смерть Виктора Колосова на самом деле тоже не была случайностью? Элис что-то видела, но ей не разрешали об этом говорить. Не просто же так этот мерзкий лейтенант Шакур вился вокруг нее едва ли не каждый день. Видимо, хотел убедиться, что она держит язык за зубами.

И тут меня словно огрело по голове. Неужели, наше с ней общение было продиктовано, прежде всего, страхом за свою жизнь? Ведь это на самом деле было странно, что я вдруг настолько понравился девушке, будучи до этого момента абсолютно непривлекательным для кого бы то ни было. Я вдруг понял одну не совсем приятную для себя вещь – с первого дня нашего с ней знакомства она ни разу не ночевала одна. Днем еще могла отлучиться ненадолго, но именно ночью, когда человек наиболее уязвим во время сна, мы оказывались в моей постели. Мне совсем не хотелось верить, что проскочившая между нами искра и наполненные невероятной искренней нежностью два незабываемых дня, не говоря о ночах, были всего лишь необходимостью – попыткой обезопасить себя. А даже если так, мне все равно хотелось собственноручно задушить того подонка, у которого поднялась рука на такую милую и хрупкую девушку, как Элис.

За вторым бокалом пива я вдруг вспомнил про Арнольда Шнайдера, и у меня в голове снова взорвалась маленькая бомба. О чем они вчера утром говорили с Элис здесь, в баре? Кто он такой? Сказал, что мог знать Виктора Колосова, и слишком рьяно интересовался тем несчастным случаем. К тому же, по-видимому, разговор у них с Элис состоялся не самый приятный, и он был довольно груб. Чертов фашист.

А потом вдруг снова пришло озарение. Если вчера днем я видел Элис, гуляющую по молу, тогда кто в это время находился в ее бунгало? И если смерть Элис была не несчастным случаем, и там, по ту сторону лагуны с ней был кто-то еще, то на острове действовали как минимум двое негодяев, причастных к гибели не только Элис, но и Виктора Колосова. Вот бы я тогда набрался смелости и постучал в дверь. Что было бы? Может быть, просто одним трупом больше. И тогда лейтенант Шакур не смог бы списать дело на несчастный случай, к тому же так бесцеремонно, как сделал это во время нашей беседы сегодня утром.

Острое чувство вопиющей несправедливости угнетало меня. Но если даже полиция не желала вести расследование и наказывать преступника, то куда уж мне брать на себя такую миссию.