Капканы на баранов - [28]

Но даже темная синева воды по эту сторону рифа не шла ни в какое сравнение с густой насыщенностью цвета за его пределами. Вот где была действительно пугающая глубина. И если даже в нашей лагуне можно было повстречать акулу, то неизвестно, какая еще хищная живность могла обитать здесь под килем нашего катера и рыскать в поисках пищи. Мне сразу вспомнилась футболка из местного магазина сувениров, на которой была изображена акула с застрявшим в зубастой пасти пожеванным спасательным кругом. Надпись под принтом гласила следующее: «Пришлите больше туристов, последний был очень вкусным!». Черный юмор я очень люблю, но при мысли о том, что могу быть съеден акулой, меня как-то передернуло.

Вскоре вода за бортом поменяла цвет с темно-синего на бирюзовый, и катер замедлил ход, а потом и вовсе остановился. Я видел, как один из матросов бросил якорь. Люди повставали со своих мест и принялись раздеваться, готовясь броситься в воду. Когда мы тоже встали, мою бейсболку сорвало с головы ветром и чуть не унесло в море, но Элис проворно подхватила ее налету одним движением руки и сунула в сумку.

– Я смотрю, ты твердо вознамерилась получить ее в подарок! – пошутил я.

– А ты разве собрался отказаться от своих слов?

– Нет! Обещал – значит, подарю!

Пока я раздевался и примерял маску, у меня за спиной тоже суетился народ. А потом на какое-то мгновение шумное разноязычное многоголосие вдруг стихло. Катер сильно качнуло, как будто его подбросило неизвестно откуда взявшейся волной, и все с тревожными возгласами похватались друг за друга и за поручни. Послышался громкий всплеск воды, и всех обдало брызгами. Я тоже ухватился рукой за ограждение, чтобы не вывалится за борт, а Элис повисла на мне.

Когда мы обернулись, то увидели колышущееся на воде огромное тело того самого гиганта, который не пропускал ни одного приема пищи в ресторане на нашем острове. Прыгнув в воду, не раздеваясь, по-прежнему в шортах и в футболке он лежал лицом вниз, растопырив руки, медленно двигал ногами в ластах и громко сопел в трубку.

Элис посмотрела на меня и с улыбкой прокомментировала:

– Человек-DISCOVERY!

– Точно! – ответил я. – Иначе не скажешь…

Те, кто стояли поблизости и услышали шутку, тоже рассмеялись и еще несколько раз повторили придуманное Элис прозвище, которым она окрестила гиганта. А потом все по очереди стали спускаться в воду, кто по специальному трапу, кто – просто прыгал с борта, как это сделал первый исследователь коралловых рифов. Я тоже нырнул с борта, поцеловав перед этим Элис.

На рифе мы пробыли около полутора часов. За это время я вдоволь понырял и наплавался, осмотрел буквально каждый сантиметр живых колышущихся организмов и уже омертвевших кораллов, всех рыб, которые там только были, и морских звезд. А напоследок нырнул поглубже, проплыл вдоль поверхности рифа и заглянул в бездонную черноту пропасти за его краем. Вот здесь-то у меня и перехватило дыхание. Я вспомнил про гроб на пристани под фонарем у стены дайвинг-центра и почувствовал, как мне катастрофически не хватает кислорода. Страх сдавил сердце и сковал мышцы. Я выдохнул из легких последние остатки воздуха и вслед за устремившимися вверх пузырьками тоже стал всплывать, отчаянно работая руками и ногами. А, всплыв, тут же забрался на катер – в теплые объятия Элис.

9

К тому времени, когда катер снова пришвартовался у пристани в нашей лагуне, я уже успел высохнуть и одеться, Элис – подремать, примостившись у меня на плече, а человек-DISCOVERY – доесть содержимое второго ланч-бокса.

Мы оба тоже умирали от голода. Бессонная ночь, морская прогулка, в моем случае ныряние на рифах, качка и морской ветер пробудили нешуточный аппетит, и, покидая причал, был велик соблазн повернуть сразу к ресторану. Но мы все же договорились разойтись по нашим бунгало, чтобы принять душ, привести себя в порядок и через полчаса встретиться в баре, где, несмотря на жару, можно было пропустить чего-нибудь крепкого перед обедом.

Я так и сделал. Проводил Элис, пришел к себе, искупался, переоделся в свежую одежду и по пляжу пошел в бар, сосредоточившись на звуке, с которым мои вьетнамки шлепали по пяткам. На все приготовления и дорогу у меня ушло гораздо меньше, чем полчаса, но я не стал заходить за Элис, решив дать ей столько времени, сколько потребуется. Чтобы скоротать время, я потоптался под пальмами на пляже у входа в бар, потом немного постоял на мостике и поплевал в воду, а затем вернулся в бар и сел за освободившийся столик, за которым мы с Элис сидели прошлым вечером. Чтобы хоть как-то расправить слипшиеся от голода кишки, я заказал себе стакан апельсинового сока и, потягивая его через трубочку, разглядывал океан и деревянные домики на сваях, принадлежащие отелю на соседнем острове.

Вчера в это время бар был полупустым, но сегодня почему-то оказался забит битком. И я не скрывал своего злорадного удовольствия, когда кто-нибудь подходил ближе и с кислым выражением лица разворачивался, чтобы уйти, потому что свободных столиков и мест за барной стойкой не было.

Не будучи любителем больших шумных компаний и мест, где царит атмосфера толкучки, я с удивлением поймал себя на мысли, что мне здесь нравится – среди этих незнакомых людей, говорящих на всевозможных языках. Это ведь на самом деле здорово, когда тебя никто не знает. Ты можешь быть кем угодно, каким угодно: унылым, скучным и незаметным или бодрым, интересным и активным. И для всех этих людей ты запомнишься именно таким, каким они тебя увидят. Здесь и сейчас.