Капкан из серебра с эмалью - [33]

Пляж жил обычной курортной жизнью. Несколько успокоенная Марина устроила заплыв, заставив нервничать майора. Потом, позагорав, предложила Гущину пойти в кафе, где Станислав, придерживаясь роли ухажера, заказал им по бокалу ледяного сока.

Девушка улыбалась. Совершенно без натуги, как сытая, довольная кошечка, поглядывала с террасы на блаженствующих отдыхающих. Сказала неожиданное:

— Я море, кажется, возненавижу. — Продолжая улыбаться, поправила огромные солнцезащитные очки. — В следующий отпуск поеду на горнолыжный курорт. Зимой. К сугробам и сосулькам, в Альпы.

— Недурственный выбор, — ради поддержания разговора сказал майор. И тут же предупредил Марину: — Тихо. К нам идет Олег.

Старлей сидела спиной к крыльцу и не могла видеть, как вдоль пляжа к кафе идет младший Антонов, одетый в невероятный брючный комплект, напоминавший разом и больничную пижаму, и пляжный ансамбль. Олег понуро брел в тенек под полосатый тент кафе. На голову он намотал платок арабской расцветки, арафатка прикрывала обгоревшие шею и уши, в целом питерец производил странноватое и бедственное впечатление. Гущину он почему-то показался бедуином, разыскивающим на пляже потерявшегося верблюда.

Олег добрался до столика, где сидели Гущин и Марина. Молча плюхнулся на свободное пластиковое кресло и мрачно оглядел окрестности.

— Доброе утро, — воспитанно поздоровался майор.

— Кому как, — отозвался питерец. — Мне так вот оно совсем не доброе.

— Плохо спали? — сочувственно спросила Мыльникова.

— Совсем не спал, — буркнул Олег и поглядел на их стаканы. — Чем тут поят?

— Мы апельсиновый сок пьем, — доброжелательно отчиталась старший лейтенант.

Антонов заказал то же самое. Марина, желая хоть немного растормошить унылого студента, рассказала, как сама однажды обгорела. Причем на даче в Подмосковье, когда небо было затянуто облачной дымкой.

— Прополкой полдня занималась, — говорила, — никак не думала, что спина сгорит, когда солнца не видно.

Но студиозуса чужие беды не интересовали, поглядывая на любезничающего с девушками брата, он мрачно тянул сок через трубочку. Внезапно произнес, наморщив алый нос:

— О. Явление царя народу.

Майор проследил за его взглядом: неподалеку от кафе стояли трое — Константин Зарецкий и два незнакомца постарше. Один из них — низкорослый мужичок с внушительным пузом, в мятых льняных брюках и алой рубашке поло, — горячо размахивая руками, втолковывал что-то мужчине, одетому не по курортной моде, в белоснежную рубашку с коротким рукавом, черные брюки и до неимоверного блеска начищенные черные туфли.

Марина, отметив заинтересованность коллеги, развернулась и приподняла край шляпы.

— Кто это? — спросила.

— Местный Гарун аль-Рашид, — буркнул студент. — Обходит дозором владенья свои. Батя Костика, кстати, по совместительству.

— Мужчина в черных брюках отец Зарецкого? — удивилась девушка.

Подтянутому брюнету с первой сединой на висках нельзя было дать больше сорока пяти лет. И то — если с желанием обидеть. Моложавый мужчина с широкими плечами и плоским животом в самом деле чрезвычайно напоминал Константина. Но если у второго присутствовал этакий небрежный аристократизм в манерах, то Виталий Дмитриевич походил на отставного генерала с въевшейся военной выправкой. Со строгостью во взоре старший Зарецкий внимал размахивающему руками толстяку, а тот едва не приседал перед начальственным Гаруном.

— Ой, ой, глядите, — ехидненько продолжил питерец. — А мой-то как подорвался…

Гущин перевел взгляд в сторону пляжа и увидел, что Борис, мигом позабыв про белокожих девушек, торопится к площадке у кафе. Натягивает на ходу веселенькую клетчатую рубашку.

Но до площадки Борис не дошел. Зарецкие и говорливый мужичок, не замечая Бори, двинулись к кафе, и Антонову пришлось сменить траекторию: направиться туда, где сидел его брат. Сделать вид, будто он и так сюда собрался. Кофейку попить и обгорелого братика проведать. Вмешиваться в разговор Виталия Дмитриевича с каким-то незнакомцем Антонов не решился.

— Борис знаком с отцом Кости? — поинтересовалась Марина.

— К моему глубокому сожалению, — с иезуитской ядовитостью доложил студент.

— К сожалению? — искренне изумилась Мыльникова.

— А почему, вы думаете, мы в этой глухомани каждый год торчим? — вздохнул Олег. — Боря этого царька обхаживает. Зарецкий дилер по странам СНГ какой-то японской компании, что лодки делает, Боря надеется дилерство у него выцыганить. Вроде как эти лодки Дмитриевичу без интересу.

Младший Антонов замолчал, так как к столику приблизился старший. «Вот оно, значит, как, — разглядывая запыхавшегося инженера, подумал Гущин. — У нас здесь бизнес-интерес, оказывается. Тогда… каждое лыко в строку».

В связи с тем, что разрабатывать фигурантов напрямую было невозможно, информацию по ним собирали через третьи руки и примкнувших к оперативно-следственной группе налоговиков и прочих экономистов. Относительно финансовой состоятельности господина Антонова удалось установить, что тот является совладельцем фирмы, торгующей лодками, сиречь моторными катерами и яхтами. На своем заводе Борис лоббирует интересы личного бизнеса, устраивает на верфь свои суденышки, где заводские умельцы могут днище подшаманить или ходовую часть исправить.