Капкан для жениха - [11]

– Как видите, мой муж – великий колдун, – проговорила Миколика, протягивая дрожащие ладони к весело трещащему огню. – Я живу в этом доме без малого десять лет и до сих пор не разгадала всех его тайн. Виллоби занимался магическими опытами. Он без устали преумножал свое искусство. Сразу после ужина он запирался в подвале, откуда мог не выходить ночами напролет. Естественно, мне было очень интересно, что же он там делает. Иногда я подкрадывалась к дверям и надолго замирала, прижавшись к ним и пытаясь определить, что там происходит. Я слышала невнятные бормотания Виллоби. Иногда он начинал ругаться на незнакомом мне языке, по всей видимости, итаррийском. Виллоби как-то раз обмолвился мне, что его учитель был из этой страны. А однажды… Однажды я услышала детский плач. От ужаса волосы зашевелились у меня на голове. Ребенок? Здесь? Но откуда? И я решила, что мой муж в своем безумии дошел до того, что похитил невинное дитя и сейчас мучает его своими экспериментами.

Пламя почти лизало пальцы арахнии. Наверняка она чувствовала боль, но ей было все равно. Дым воспоминаний стоял в ее глазах. Она смотрела на огонь – но видела дверь, ведущую в подвал, и опять слышала детский плач.

– Арахний принято считать чудовищами, – после долгой паузы хрипло проговорила Миколика. – Возможно, это так, и мы на самом деле являемся выродками, тварями Альтиса. Но я не могла, просто не могла забыть об этом. Каждый день я видела лицо первой жены Виллоби, навечно застывшей в своем горе. И я боялась даже предположить, что мой муж может делать с этим ребенком. Поэтому… Да, я решила проникнуть в подвал и освободить несчастное дитя. Я понимала, что не смогу сбежать после этого. Привязь, на которую меня посадил Виллоби, была крепче железных оков. Но ребенок мог спастись. И мне было плевать, какому наказанию после этого меня бы подверг мой жестокосердный супруг. Живя здесь, я начала чувствовать себя мертвой. Думаю, настоящую смерть я бы восприняла с радостью и облегчением. Как избавление.

Да, я прекрасно понимала, о чем говорила Миколика. Я не могла представить, как бы поступила я на ее месте. Одна мысль о подобном испугала меня до холодной дрожи. Нет, все, что угодно, только не это!

– За ужином я добавила Виллоби в вино несколько капель сонного отвара, – негромко сказала Миколика. – Несколько месяцев назад он сам сделал его для меня, когда я пожаловалась на бессонницу. Правда, после первого же применения я перестала пить отвар. Да, он помог мне заснуть, но этот сон… Я так и не запомнила, что видела в ту ночь. Я куда-то бежала, с кем-то спорила, слышала ужасные крики… В общем, утро встретила еще более уставшей, чем ложилась. Благо, что Виллоби никогда особенно не интересовался моими делами и занятиями. Если не дергаю его – то все в порядке. Я боялась, что отвар не подействует на него, но ошибалась. Виллоби заснул прямо за столом. Я осторожно отцепила от его пояса ключи от подвала и отправилась туда. Мое сердце от страха билось так громко, что мне казалось, будто его стук разносился по всему дому. Когда я добралась до подвала, то меня трясло так, что я долго не могла попасть ключом в замочную скважину. Наконец я открыла дверь и долго стояла на пороге, не решаясь войти. Я понимала, что после этого пути назад не будет. Мое чувство самосохранения умоляло повернуть назад, вернуться к Виллоби и прицепить ключи к его поясу, а потом смиренно дождаться его пробуждения. Но я не могла, просто не могла. Если бы я так поступила, то это означало бы, что для меня все кончено. Я бы проиграла своему мужу, признала бы таким образом его полную власть надо мной. Поэтому я глубоко вздохнула – и шагнула вперед.

Миколика надолго замолчала. Она выпрямилась, убрав наконец-таки руки от огня, и зябко обхватила себя за плечи, хотя в комнате было тепло, я бы даже сказала – жарко.

– Я нашла ребенка, – глухо сказала она. – Он лежал на столе для экспериментов. Это был мальчик лет пяти. Он был мертв. Очень давно мертв. Виллоби выкачал жидкость из его тела и заменил ее на какое-то бальзамирующее вещество. Но следы разложения были слишком заметны. И тем большим оказался мой ужас, когда ребенок открыл глаза и посмотрел на меня.

Голос Миколики прервался. Она судорожно вздохнула, вновь переживая те страшные мгновения.

– Как оказалось, ребенок может говорить, – чуть слышно выдохнула она. – И он сказал, что его зовут Антуан Эйр. Именно так, как звали сына Виллоби, утонувшего в реке. Совпадал и возраст. А потом бедный мальчик начал кричать. Он умолял меня убить его, просил, чтобы злой отец больше не приходил и не мучил его. Я пыталась успокоить его, а в итоге сама расплакалась. Именно в таком виде нас застал Виллоби. При виде его несчастный мальчуган зашелся в слезной истерике. Но мой муж просто прищелкнул пальцами – и ребенок словно умер. Его глаза остекленели, рот так и остался немо раззявлен в крике. А затем Виллоби посмотрел на меня – и я попятилась. Его глаза… В общем, это были глаза уже не человека, хотя понимаю, насколько это глупо и смешно звучит из уст арахнии. Муж приказал мне дождаться его в кабинете, пока он устранит последствия моего неуемного любопытства. Я повиновалась, понимая, что мне это не сулит ничего хорошего. Но к моему величайшему удивлению, Виллоби не стал кричать или наказывать меня. Вместо этого он ответил на все мои вопросы. Да, мальчик, которого я обнаружила в подвале, действительно являлся его некогда утонувшим сыном. Когда он обнаружил его тело на берегу реки, то решил кинуть вызов богу мертвых и вырвать из царства теней душу ребенка. Все эти годы он искал способ возродить сына к жизни, по мере сил и возможностей борясь с неминуемым разложением. И я должна помочь ему. Как известно, арахнии питаются жизненной энергией. Он собирается повернуть этот процесс вспять. То бишь, я стану донором для его сына, начну вливать в него энергию, которую буду получать от Виллоби. – Миколика остановилась и грустно улыбнулась, когда Морган, до сего момента слушавший ее более чем внимательно, вскинулся было что-то возразить или спросить. Виновато пожала плечами, обронив: – Не спрашивайте меня о деталях. Я не специалист в подобного рода вещах, к тому же слушала мужа невнимательно, занятая совсем другими мыслями и переживаниями. Я была почти уверена, что он обманывает меня. Антуан не утонул. Это Виллоби убил его, желая получить материал для своих опытов. И по этой же причине он поторопился избавиться от первой жены, зная, что никакая мать не согласится на подобную участь для своего ребенка. И тогда я поняла, что он убьет и меня тоже. Это лишь вопрос времени. Как только я стану ему неинтересна и более не нужна – он расправится со мной. И мне еще очень повезет, если меня не постигнет такая же судьба, как и мальчика. Стать подопытным материалом для его жутких экспериментов страшило меня сильнее всего. Я решила бежать. Прекрасно понимала, что на закате умру от удушья, не вернувшись под защиту стен дома, но, как говорится, лучше ужасный конец, чем ужас без конца.