Капкан для Викинга - [96]

— Главное, чтобы это «что-то» никому не причинило вреда.

* * *

Мила была совершенно разбита. Она даже не заметила, как добрела до дома, хотя дорога от бюро пешком заняла больше часа. За это время Мила успела несколько раз пожалеть, что все рассказала Косте, обидеться на него, простить и обидеться снова, пожелать всего самого плохого несчастному свекрушке и утонуть в жалости к себе. Случаются моменты, когда быть взрослой так надоедает и хочется стать слабой и беззащитной. У Милы не было рядом опоры или жилетки, в которую можно было бы поплакаться, но так и лучше. У ее слабости не должно быть свидетелей.

Только дойдя до дома и поднимаясь пешком на свой этаж, Мила осознала, как устала. Ноги гудели, и не терпелось скорее скинуть ботильоны. Она так и сделала, как только шагнула в прихожую. Сонный Вик выполз встречать хозяйку, но замер, заметив какие-то странные изменения на ее лице. А Мила, уже не сдерживая слез, уселась прямо на пол и стала растирать косметику по мокрым щекам.

— Вик, иди сюда. Ты что, боишься? — Мила посмотрела на котенка. Тот сделал нерешительный шажок в ее сторону, замер, а потом резво запрыгнул на хозяйкину коленку. — Вот так, малыш, я теперь с тобой буду проводить больше времени. Меня отстранили на работе. Старший Викинг, придурок, думает, что мне деньги не нужны. Считает, наверное, что я не пропаду, буду у Матвея брать. А мне за квартиру платить, тебя кормить… Черт. А денег-то у меня и правда в обрез.

Впервые Мила осознала, что такое финансовые сложности. Сначала ее содержал состоятельный отчим, потом зарплата в бюро позволяла жить на широкую ногу, тем более что с некоторых пор часть трат брал на себя Викинг. Теперь все обстояло несколько иначе. От денег Матвея Мила отказалась, когда устроилась в бюро, и просить больше не собиралась, а на Костину помощь рассчитывать не могла.

— Вот так, Вик. Начинаем экономить, — вздохнула Мила, зайдя в онлайн-банк проверить свои счета.

На следующее утро Мила проснулась как по будильнику. Было самое время собираться на работу, но она не знала, как правильно поступить. Ее отстранили, но ведь Викинг мог и передумать за ночь, и если она сегодня не явится в бюро, то будет только хуже. Собравшись духом, Мила решила позвонить возлюбленному боссу.

Костя не спал всю ночь и теперь чувствовал себя отвратительно. Голова раскалывалась, тело словно налилось свинцом, а в глаза будто насыпали по пригоршне песка. Но он решил не пропускать работу. Костя много думал об отце и пришел к неутешительным выводам, что мог упустить из виду и другие интриги отца, которые теперь ему как управляющему бюро выйдут боком. Он решил поднять все дела старшего Воронова, проверить его рабочие связи и поездки. Для этого требовалась ясная голова, и не помешал бы прохладный душ. Но он не дошел до ванны, потому что кому-то что-то потребовалось в такую рань.

Сначала Костя не хотел отвечать. Зачем бы ни звонила Малявка, он не лучший собеседник в таком состоянии, но скинув три ее звонка, на четвертый все-таки снял трубку.

— Чего тебе? — грубо спросил он.

— Викинг, прости… Я просто хотела узнать по поводу работы. Ты же вчера несерьезно?

— Несерьезно?! Что в твоем отстранении кажется несерьезным?

— Но…

— Красовская, я тебе все вчера сказал! Чтобы в бюро и нос не смела показывать эти две недели. Видеть тебя не хочу. Потом решу, что с тобой делать.

Костя разъединился и отшвырнул мобильный. Он сам почувствовал, что переборщил с Малявкой, но сейчас ему нужно было хотя бы ненадолго от нее освободиться. Рядом с ней невозможно было размышлять здраво. Да и ей совершенно не нужно знать, что он собирается вынюхивать дела отца.

Мила выронила из руки телефон и безвольно опустилась в кресло. Голос Викинга был пропитан желчью. Неужели он ее возненавидел за то, что открыла ему правду на отца? А с ним, интересно, как он себя вел? Не мог же поверить этому гаду ползучему? Теперь как никогда Мила решила во что бы то ни стало докопаться до всей правды, выяснить, чем занимается свекрушка в Иркутске, а может быть, если повезет, засадить его в тюрьму! Она подняла с пола телефон и набрала номер Санчо.

— Алло, Мила? — удивился он.

— Да, Санчо. Звоню уточнить по поводу конференции. Все в силе? Во сколько встретимся?

— Завтра утром сможешь приехать к редакции?

— Без проблем.

* * *

В субботу утром прямо из редакции на рабочем авто Мила и Санчо направились в гостиницу «Измайлово». По пути они почти не разговаривали: Мила думала о том, как ухитриться поговорить с экологом один на один, а Санчо — о Миле.

— В тебе что-то изменилось, — в конце концов сказал он.

— В каком смысле? — удивилась Мила.

— Мне казалось, что ты перегорела расследованием, а теперь снова вижу в тебе прежнее рвение.

— Было дело. Позволила личной жизни запудрить себе мозги, но сейчас я снова в строю и настроена куда более решительно. Санчо, я доведу это дело до конца, чего бы мне это ни стоило.

Гостиничный комплекс «Измайлово» состоял из нескольких многоэтажных корпусов, названных буквами латинского алфавита. Это было одно из главных мест в столице, где проводились различного рода конференции, и в эту субботу вся стоянка была занята транспортом. Экологический форум не был мероприятием, на которое рвалась бы вся пресса, тем не менее ряд СМИ решили осветить это событие. Санчо припарковался у гостиницы и с важным видом повел Милу на аккредитацию. Он чувствовал себя всезнающим взрослым рядом с маленьким ребенком, и ему это нравилось.